ВНИМАНИЮ АВТОРОВ И ЧИТАТЕЛЕЙ САЙТА KONTINENT.ORG!

Литературно-художественный альманах "Новый Континент" после усовершенствования переехал на новый адрес - www.nkontinent.com

Начиная с 18 июля 2018 г., новые публикации будут публиковаться на новой современной платформе.

Дорогие авторы, Вы сможете найти любые публикации прошлых лет как на старом сайте (kontinent.org), который не прекращает своей работы, но меняет направленность и тематику, так и на новом.

ДО НОВЫХ ВСТРЕЧ И В ДОБРЫЙ СОВМЕСТНЫЙ ПУТЬ!

Иван Жердев | Фотограф из Анапы

Иван Жердев
Автор Иван Жердев

Часть 1

Любить деньги – тяжкий труд, не любить – тяжкая неволя. Я знал человека, который деньги любил беззаветно. При всем этом он был неплохим музыкантом, обладал почти идеальным слухом и светло-голубыми глазами, со стальным оттенком, глазами воина, а не торговца. У него была одна особенность: он мог долго, не мигая, смотреть на собеседника. При этом глаза у него становились бездонно-бесцветными, как два пустых ореха. Собеседник терялся, менял тему, а Саша (так звали нашего феномена) продолжал на него смотреть и словно не видеть. Росту он был небольшого, и к тому же рано появилась проплешина. А рубашку он всегда застегивал на верхнюю пуговицу, даже когда играл на клавишах. Вот такой вот персонаж, казалось бы забавный, кабы не глаза.

Саша добывал деньги способами разнообразными и законными, кодекс он чтил. А время, когда мы с ним познакомились, было временем особым, конец восьмидесятых, начало девяностых прошлого столетия. В Советский Союз пришло, и начало прочно устраиваться частное предпринимательство. Оно, конечно, было и раньше, но как бы под запретом, а тут вдруг громко сказали, что можно. Когда в Россию приходит что-то большое, оно не ступает осторожно, боясь натоптать, а шагает широко, по лужам, по ухабам, дороги особо не разбирая. Во-первых, появились стихийные рынки, много и где попало. Словно народ соскучился и сильно захотел торговать. Во-вторых, в городах проросли, как грибы, уличные кафе и их заполнили красивые девки и молодые бизнесмены. Бизнесмены обсуждали вагоны, тонны, рубли и вкусное, непонятное у.е., а девки их внимательно слушали, ни хрена не понимали, и строили глазки. Бизнесмена всегда можно было узнать по рукам: в одной руке на пальце вертелся брелок с ключами, а второй он крепко держал радиотелефон, вещь ранее невиданную. Девка шла на брелок, как сазан на макуху. И еще – все девки высокого роста стали моделями, а все крепкие парни бандитами. И они быстро и фотогенично друг друга нашли.

Саша, как мы уже знаем, крепким парнем не получился. Вырос он в трудовой советской семье, а потому деньги начал добывать прямым, доступным действием при помощи фотоаппарата и животных. Когда-то Анапа была самым крупным портом, через который увозили в Турцию и дальше красивых славянских невольниц. Теперь и давно Анапа – город-курорт. Вольные славянские красавицы сами съезжаются со всей России и увозят свои изображения на фоне моря с солнышком в ладошке. Помимо солнышка Саша предлагал обезьяну, удава и медведя. Обезьяну звали Маша, медведя Гоша, а удав был просто Удав, без имени собственного. Как-то не сложилось у рептилии. Машу и Удава Александр приобрел в нагрузку к месту на набережной у прежнего фотографа, который пересел в кафе с брелоком, и заговорил о тоннах, вагонах и у.е. У.е., если кто не помнит, обозначало условные единицы иностранной валюты, а проще говоря – доллары, которые вдруг заявились в страну, пнули наглым ковбойским сапогом рубль, лениво лежащий на пляже, и прочно устроились в головах советских граждан. Так вот, Маша и Удав вошли в стоимость места на набережной, а медведя Гошу наш герой приобрел по сходной цене в бродячем цирке с шатром. Известно, что цирк продает зверя, только если он дрессировке не поддается. Гоша был тогда еще медвежонком, маленьким и подвижным. Маша была активна в силу своей обезьяньей породы. Для усмирения активности у Саши были кулак и палка. Если Маша начинала безобразничать Саша просто бил ей в репу кулаком, и она на некоторое время затихала и смирно позировала. Гоша получал по хребту палкой. Все это Саша проделывал беззлобно, не отрываясь от процесса фотографирования. Клиенты иногда возмущались, но деньги платили. Самым удобным атрибутом был Удав. Раз в неделю он заглатывал цыпленка и тупо лежал там, где положат.

За сезон, при посредстве зверей, солнышка, кулака и палки, Саша намолотил на машину Жигули 01 модели, цвета своих глаз. Зимой он жил в двухкомнатной квартире родителей. Одну комнату занимали сами родители, другую Саша с животными. И опять самым удобным жильцом оказался Удав. Он также получал цыпленка и неделями валялся под шкафом. Машка бесновалось в своей клетке, а Гоша никак не мог заснуть в своей. Обезьяну можно было на время успокоить стиральной машиной. Когда она переходила пределы приличия, Саша опускал ее в центрифугу на пять минут, и пару часов после процедуры Маша медитативненько сидела в клетке, слегка покачиваясь и собирая в кучу глаза. Гоша в центрифугу не влазил изначально, а за лето сильно подрос и в клетке разворачивался с трудом. Он реально стал медведем. Ровно один раз в час он проводил здоровыми когтями по решетке клетки. Впечатление было такое, как будто по батарее парового отопления шкрябали монтировкой. Денег они теперь не приносили, а только пожирали, и это сильно раздражало фотографа. К тому же у Саши появился брелок и телефон, и пора было перебираться в кафе к вагонам, тоннам, девкам и условным единицам. Звери на этом пути отпадали сами собой.

Куда делись Маша и Удав я не знаю, скорее всего, Саша их продал вместе с местом на набережной, а вот медведя сбыть не удалось в силу возраста, размеров и дурного характера. История конца Гоши оказалась довольно громкой, обросла слухами и докатилась до мест от Анапы далеких.

Неликвидного зверя Саша просто отпустил. Думаю ночью, когда Гоша в очередной раз исполнил соло на прутьях, наш бессонный (практически сонный бес) Александр не выдержал, надел на мишку ошейник и вывел на улицу, а заодно и выбросил мусор. После этого он вернулся, повертел Машку в стиралке, кинул под шкаф охлажденного цыпленка и наконец, спокойно уснул. И снилось ему, как он на автомобиле Жигули, цвета голубой форели, тянет вагон набитый условными единицами. А может и ничего не снилось, он просто тихо и спокойно спал впервые за последние месяцы. И его можно понять, он не был садистом, он просто отпустил зверя – ему хотелось спать. А Гоша, повозившись в мусорке и худо-бедно покушав, пошел гулять по Анапе.

Надо сказать, что телевидение Советского союза в то время менялось настолько кардинально, что стали показывать подряд абсолютно все, что было раньше запрещено. И вся эта порно-экшен-триллер-мерзость полезла через экраны в глаза и души наших девственных телезрителей. И как захватывающе интересно эта мерзость смотрелась после чинных репортажей со съездов и парадов! Монашка думает о сексе всегда больше, чем проститутка.

И вот, на втором этаже обычной советской пятиэтажки, пара приличных анапских пенсионеров, преодолевая брезгливость и страх, не отрываясь, смотрели очередное порно-трилер месиво. Зимы в Анапе мягкие, не морозные, в доме тепло и дверь на балкон открыта. А балкон, как часто на юге, густо порос крепкими ветвями дикого винограда, от земли и до крыши.

И он пришел. Гоша. Совершенно зря многие думают, что наши пенсионеры люди малоподвижные и тихие. Когда реальность с экрана превратилась в реальность в доме, старики оказались удивительно быстры и громки. Еще бы. Представьте, вы сидите дома, в креслах, на журнальном столике чай, конфеты и вафли, на экране кого-то, то ли сношают, то ли режут, и вдруг шорох на балконе. Ужас, ну что можно себе представить – шорох ночью на балконе. Грабитель. Сейчас войдет и ограбит. Все отдадим, лишь бы не убивал. Договоримся. И вот сквозь тюль появляется оно. Какое, на хрен, договоримся?! С кем?! С Гошей?! Оно, явно не договариваться залезло.

Гоша еще только начинал есть вафли, когда пожилые люди уже стучали в дверь дочери и зятя в соседнем районе. Стариков отпоили коньяком и валерьянкой, выслушали и как-то сразу поверили. Еще бы, практически непьющий папа засаживал стакан за стаканом, а мама, заслуженный учитель русского языка и литературы, ничего кроме слова «блядь» вразумительного не говорила.

Зато долго не верили в милиции. На первые звонки их просто посылали, потом стали грозить, что сейчас приедут и заберут за пьяный дебош. Потом просто клали трубку. Тогда они пошли в отделение. Как были, так и пошли. Пьяный в мясо папа в пижаме и мама в бигудях. Дети все-таки оделись прилично.

Пьяного папашу в пижаме и мамашу в бигудях сразу заперли в обезьянник, как только они с порога заявили, что пришли по поводу медведя, а мама добавила «блядь». Трезвые и цивильно одетые дети стали доходчиво объяснять дежурному смысл ситуации. Дежурный наконец врубился и заржал. Кое-как отошел, вызвал начальника и стал докладывать по инстанции. Начальник заржал сразу, как только понял, что это правда. А тут еще нарисовался вернувшийся с обхода наряд; пока рассказывали наряду, ржали уже все. Из кабинета по коридору на шум подошли бухающие по ночам опера, и веселье обрело гомерические размеры.

От смеха надрывался и весь обезьянник, слушавший историю в четвертый раз, и с удовольствием разглядывая пострадавших сокамерников. Все-таки смех великое дело, как он объединяет совершенно разных, практически противоположных персонажей. Любую драку всегда можно предотвратить смехом, и юноша легче уложит девушку в постель, если сильно насмешит при знакомстве.

Кое-как отдышавшись, стали снаряжать экспедицию. Старший оперуполномоченный Пчелкин приказал взять оружие и возглавил отряд. На трех машинах поехали все, кроме дежурного. Пострадавших и очевидцев взяли с собой.

Медведя обложили по всем правилам охоты. Наряд поставили под балконом, а опера, во главе с Пчелкиным, поднялись в квартиру.

Веселая история закончилась грустно. Так часто бывает. Подвыпивший и храбрый Пчелкин зашел в квартиру и выстрелил в лоб спящему на ковре медведю Гоше. На выстрел подтянулись остальные. Мишка лежал на полу, опер сидел в кресле, на экране тоже было мерзко.

Потом как-то неловко писали протокол, разговаривали, не глядя друг на друга, и старались поскорее закончить все это.

Вернувшись в отдел, Пчелкин закрылся в кабинете и глухо запил. На неделю.

Старики долго решали, отстирается ли ковер, потом решили выкинуть.

Часть 2

Итак, мишка умер. Жаль, конечно, медведя, но смерть он достойную принял, от пули оперской. Мог бы умереть и в цирке, и в зоопарке, в неволе от какой-нибудь неприличной для зверя болезни. Достойная смерть много весит. Бывает и жизнь-то проживет существо бездарную, глупую и никому ненужную, а вот умрет красиво и, вроде как, не зря жил. Да и как бы ни жил, а смертью своею жизнь высветил так, что другому и сто жизней мало. Много ли мы знаем о жизни героев войны, да ничего толком не знаем, а смерть геройская все заменила, все грехи отпустила, искупила все. И это правильно, это справедливо.

Ничего геройского наш Гоша, конечно, не совершил. Но жизнь Пчелкину испортил. Ну как испортил, изменил до неузнаваемости. Сначала Пчелкин пил, неделю. Домой не уходил, жил в кабинете. Утром умывался, и зубы чистил над раковиной в туалете, и даже ходил на планерки и совещания. Но не более. Ни на какие задания не выезжал и в кабинет никого не пускал. Авторитет старшего оперуполномоченного в отделе был настолько высок, что многое с рук сходило, вплоть до беззакония и непослушания, а тут запил человек, тем более опер, дело житейское, всем привычное. Оперу не пить невозможно, нельзя. Это часть профессии, как походка у балерины.

Да что опера. Вот говорят в России работяги, мужики пьют. Неправда это. Мужики, работяги выпивают. И то, если сильно, то быстро перестают быть и мужиками, и работягами. Пьют у нас правоохранители. Все и постоянно. Менты, прокуроры, судьи и все что вокруг вертится. А вы попробуйте в России охранять право на трезвую голову. Тем более что вы с этим «правом» сильно знакомы. И «право» это совсем непохоже на «правду» и «справедливость», те, что из детства, и они только с виду и для филолога слова однокоренные. Для нашего понимающего правоохранителя расстояние между «правом» и «правдой» огромно и ежедневно. И расстояние это можно залить только водкой, а так как оно огромно, то и водки надо немерено.

Вот и ловят на дорогах пьяных водителей вечно похмельные гаишники. И охраняют трезвых зэков в тюрьмах пьяные стражники. И судят трезвые и адекватные с виду судьи и сами судимы будут. И вот, что интересно: лично для меня, пьющий мент – человек с совестью, как ни странно это звучит. И пьющий, коррумпированный судья, по сравнению с трезвым банкиром – ангел божий. Ага, ну вот мы и приблизились. Я ведь не о Пчелкине хотел рассказать, и даже не о бедном мишке. Деньги – моя мишень! Мой Таргет. Я же сразу дал понять. А пока закончим с Пчелкиным. Не бросать же его в кабинете бухого.

Никогда старший оперуполномоченный не был поборником прав животных. Он и на права то людей ориентировался редко и в силу необходимости. И в людей он уже стрелял, и одного даже убил. Но как-то не задело. И вроде даже герой, убил бандита. А тут вдруг зацепило. И сильно. Он ведь как зашел, так сразу и выстрелил, пока медведь спал. Зверь и не дернулся. Вот в чем дело, наверное, − не дернулся он, только глаза открыл. И еще – конфеты. Пчелкин после выстрела сразу сел в кресло у столика, пистолет положил и машинально из вазочки взял конфету и стал разворачивать. Была у него одна слабость – сладкое любил до безволия. Конфету он развернул и сунул в рот, а фантик положил рядом с пистолетом на столик. И сразу ртом по вкусу угадал название, а потом и на бумажке прочитал «Мишка на севере». Конфеты эти в детстве он любил больше всех других сладостей. Были они дефицитом, как и многое другое в большой, неловкой стране. Их привозил из далеких, северных командировок отец. Однажды он из командировки не вернулся. Вместе с отцом исчезли и конфеты. Мама долго плакала, и маленький Пчелкин плакал и ничего не понимал. Каким был отец, он уже не помнил. Но точно помнил, что у отца были большие руки и пахли они шоколадными конфетами кондитерской фабрики имени Н.К. Крупской. Про Крупскую он узнал, когда научился читать, по фантикам, которые хранил в коробке из-под обуви.

Он так все время и просидел в кресле, пока остальные писали нужные, бесполезные бумаги и решали, что делать с мертвым медведем. Потом встал, положил в карман пистолет вместе с фантиком, вернулся в отдел и запил. И пропил, не падая неделю, тупо глядя на стол, где лежали слева фантик, а справа пистолет, словно выбирая между бумагой и оружием.

Через неделю, очнувшись, Пчелкин твердым почерком написал заявление, придавил пистолетом и навсегда покинул чужие внутренние дела.

По слухам, он продал квартиру и поселился где-то в горах, в Апшеронском районе у знакомого лесника, которому в свое время помог соскочить на условное. Вроде бы разводит пчел и торгует медом. Толком никто не знает, но слухи хорошие. Добрые.

Часть 3

Деньгам человек нужен больше, чем человеку деньги. Гораздо больше. Человек, в принципе, может прожить без денег. Случаев в истории предостаточно. Деньги без человека мертвы. Человек без денег способен размножаться, деньги нет. Большим деньгам нужны большие группы людей, маленьким достаточно одного.

А наш фотограф Саша, с голубыми глазами и стальным немигающим взглядом недолго просидел в кафе. Будучи человеком действия, он быстро устал от пустопорожних разговоров о вагонах, тоннах и у.е. Переговорив с сотней другой кофейных бизнесменов, он все-таки вышел на реальных людей и через пол-года влился в Киевскую товарно-сырьевую биржу, и стал менять пеньку на масло, лес кругляк на зеленый горошек, бензин на сигареты, жидкое на сыпучее, твердое на сладкое и все остальное бесполезное на ненужное. Довольно быстро, сидя в кабинете и в глаза не видя ни одного килограмма из миллионов тонн всего вышеупомянутого, Саша с партнером Геной сколотили оборотный капитал и перебрались в столицу предынфарктной страны.

Там они также быстро познакомились с каким-то племянником какого-то министра. Племянник по кабакам продавал дядюшку и его министерство. В случае с Сашей и Геной дядя-министр ушел с молотка за бутылку паленого виски и элитную проститутку. Недорого. Своих детей у министра не было, племянника он любил и друзей его принял как родных. За долю малую он им скинул одну из своих связей по Индии. Ребята сходу стали приобретать и раскидывать по стране станции техобслуживания, точнее оборудование для станций.

И много чего другого было куплено, продано, обменяно, утеряно и найдено. Очень прибыльным оказалось говно. И я думаю не случайно. По исчезновении сталинского «больше трех не собираться», народ начал сбиваться в кучи гораздо больше трех. Митинги, собрания, распродажи, концерты, презентации на открытых площадках привлекали тысячи и тысячи людей. Лидеры бесчисленных партий залазили на трибуны и чуть не матом поносили российскую историю и действительность. Народ слушал, забирался в туалетные биокабинки и поддерживал выступающих прямым и доступным действием. Сбор коллективного говна с митингов прибыль приносил не малую и Саша с партнером, быстро усвоив римскую аксиому, что оно не пахнет, сыпали по Москве кабинки, как Киса Воробьянинов баранки. В отличии от непрактичного Кисы, ребята не орали: «Хамы!» и девки в номера с ними ездили.

И они не были уникальны. Страшное количество пассионарных российских мужиков бросились, как очумелые, продавать, покупать, менять, кидать все, что можно было продать, купить, обменять и кинуть в огромной неуклюжей стране. Наиболее оборотистые залезли в недра и качали оттуда нефть, газ, минералы, воду, слегка заполняя пустоты говном с митингов.

Такое же количество более жестких пассионарных мужиков участвовало в дележе добытого силой оружия. И тоже ничего необычного, все как в природе. Жестокий отбирал у хитрого. Если хитрый был еще и жадным, его убивали. Очень хитрый набирал своих жестоких и нагибал менее хитрых. Умные держались в стороне, наблюдая. Мудрых не было видно вообще. Их, впрочем, никогда не видно, на то и мудрость.

Кулаком, сжимавшим пачки долларов, били наотмашь по морде большой, красивой страны, утюжили и калиюжили огромное пространство осколков Великой Тартарии. И что интересно, ощущения трагедии не было, было как-то даже гомерически весело, как в отделении милиции перед убийством медведя. В Анапе запил и ушел из отдела опер, в Москве запил, и тоже потом ушел президент. Но в отличии от анапского, большой русский медведь выжил. Закваска не цирковая.

А теперь о яблоках. Я не всегда любил вкус яблок, но мне всегда нравилось, как они выглядели. Красные, розовые, желтые, зеленые, смешанных цветов, спелые, округлые живой природной беременностью они всегда смотрятся сценически красиво. Разбросаны ли они в траве под яблоней, рассыпаны по столу или полу, аккуратно уложенные в корзинки и вазы, они всегда аппетитно упруги, как попки юных гимнасток. «Яблоки на снегу, розовые на белом…» — песня стала шлягером благодаря визуальному восприятию. И первая, а если точнее, вторая библейская баба не устояла и сама ела и ему давала, и он ел. Змей не особо и напрягался, просто подвел и показал.

И с какого, спрашивается хрена, Нью-Йорк – город большого яблока?! По мне он просто Новгород, один из многих. Только его от бабла раздуло больше, чем Ярославль. А может все-таки яблоко? Поди, знай…

Беззаветная любовь Саши к деньгам не могла не привести его в страну, где их производили в самом большом количестве. И Саша прибыл в США. Почти к тезке приехал. Не важно, как он попал туда. Я принимал посильное участие и нисколько не жалею. Он в любом случае должен был здесь оказаться. Правоверный мусульманин, хоть раз в жизни, обязан посетить Мекку. Наш фотограф служил другим богам.

Индейцев перебили лет за сто до приезда Александра. Не могу опять не вспомнить джеклондонского краснокожего, который покупал у бледнолицых нечто за доллар, привозил в племя и там продавал тоже за доллар. Не помещалось в его простой, не библейской голове, как это можно купить вещь за одну цену, а продать за другую. То есть, может быть дешевле и можно продать, а вот дороже никак. Ну, дикари, что с них взять-то. И думается мне, что укокошили янки всех местных не из-за территорий, их и сейчас еще до черта и больше пустует, а именно из-за вредных торговых навыков. Не врубались они в Моисеевы заветы, как им не толкуй, и не производили добавочной стоимости, хоть скальп с них сдирай.

Короче, поляну перед Сашиным приездом уже почистили. И Саша приехал, и с головой окунулся во все доступные товарно-денежные отношения штата Калифорния. И начал, как я помню, собственно с самого штата, то есть с земли штата. Он принялся ее продавать маленькими кусочками. Совсем небольшими и для жизни не пригодными. Участки на продажу располагались на кладбище. Сашу, каким-то образом, привлекли к работе в одной чистенькой ритуальной компании, за проценты от реализации. Первыми под раздачу попали друзья и знакомые. Саша сначала жил у Федора, с которым был знаком еще в России, и пользовался его машиной, телефоном и друзьями. В то же время у Федора жил и Ник Симс, пожилой американский бизнесмен, русского происхождения. Ник был потомком дворянского рода свалившего из России после революции 1917 года сначала в Китай, а потом, после второй мировой войны, переехавшим в штаты. Он одно время довольно успешно занимался недвижимостью, потом увлекся – взял кредит, хотел что-то огромно-доходное построить, пролетел и кредитный договор разорил его дотла. Ушел дом, имущество, жена, доверие общества и воля к жизни. На фоне бешенной активности Александра Ник выглядел уже умершим. Ему первому Саша и предложил купить небольшой участок с роскошным видом, сухой и под деревом. Можно в рассрочку. Вежливый Ник ответил: «Спасибо, Саша, я буду думать» и скис еще больше.

Поскольку, приехавший Саша, еще по-английски много не говорил, то и объектами его финансовых посягательств стали поначалу соотечественники. А соотечественники наши приехали как раз хорошо пожить и умирать как-то не спешили, и сухой, под деревом участок, с шикарным видом никого не то, что не прельщал, об этом даже странно было слышать. Особенно пугал «шикарный вид», сразу думалось о том, откуда вид то? Оттуда не очень-то посмотришь. Вот то, что сухо – это хорошо, но тоже не сильно важно, после крематория.

Русская иммиграция в Америке – сообщество особое, никакого отношения к русской нации и к русскому народу не имеющее. Во-первых, русскими называли всех, кто приехал из СССР и говорил по-русски. Ну, это бы еще ничего, но русскими считали и всех, кто приехал из стран бывшего соцлагеря и по-русски не говорил. Притом, что недавно прибывшие нерусские и часть русских, реально русских и саму Россию ненавидели больше, чем все американцы вместе взятые. Надо сказать, что как раз сами американцы относились к России и русским достаточно хорошо, насколько хорошо они вообще относились к неамериканцам. Прожив там более пятнадцати лет, я никогда не встречал к себе плохого отношения на основании того, что я русский. Просто новых, демократических русских они стали меньше бояться, а потому и меньше уважать. Простейший силлогизм, куда деваться. Страх и уважение постоянно ходят парой.

Приехавшие, или скорее бежавшие, из СССР были людьми почти героическими, борцами с режимом. Прибывшие после развала союза, прибыли просто пожрать. Пожрать в широком смысле. Что-то засунуть внутрь, что-то одеть снаружи, в чем-то поселиться и пожить, на чем-то шикарном поехать и главное, чего-нибудь побольше напихать в банк, посильно сохранить и приумножить. Единственным мерилом успеха были, есть и будут – ДЕНЬГИ. Деньги имеют гражданство, но не имеют национальности. Где-то очень хорошо все это разжевано. В каждой американской гостинице вы найдете две толстые книги – Библию и телефонный справочник. Одна книга, чтобы «духовно» насытиться, другая для тела. И они очень нужны обе, рядышком. Путем многовековой эволюции одна породила другую. Авраам родил Исаака, ну и так далее…

Федор, Ник и Александр пили. И пили они по-разному. Симс пил постоянно, но как-то держался, хотя иногда и падал, но работать продолжал или, по крайней мере, делал вид. Саша пил в меру, работать мог всегда и никогда не падал. Федор пил запоями, на целые недели выключаясь из действительности. Работать не мог вообще, при этом зарабатывал больше чем Ник и Саша, вместе взятые. Я думаю, в этом случае Деньги были женского рода, хотя в основном используются во множественном числе и гендерными особенностями не обладают. Дело вот в чем: Саша их, Деньги-Женщин, любил беззаветно и на многое ради них был способен, именно поэтому они, деньги, его избегали. «Чем меньше женщину мы любим…». Ник их тоже любил, но как-то слабо, он уже и жизнь-то саму, тоже женщину, сильно не волновал. Федору они были по большому счету по хрену. Особенно в запое. И они, бабы-деньги липли к нему, как только он из запоя выходил, как будто в приемной сидели и ждали, когда барин очухается. А барин очухивался и жить начинал жадно, в надрыв, ровно так же как до этого пил. В английском языке нет точного перевода слова «запой», потому, как и понятие «запой» чисто русское, национальное. Длительное потребление спиртного – это не запой. Просто человек бухает. Запой – это когда человек обязан умереть и заново родиться. Это маленькая реинкарнация. Не факт, что человек после запоя выживет физически, но умереть он обязан. Самое ужасное в запое – процесс возрождения. Похмелье, вернее бодун. Мучительные роды заново. Не буду описывать все кошмары, галлюцинации, пот, собачьи зубы, страх преследования. Кто там был, тот знает, кто не был — не поймет. И не надо оскорблять запойных алкоголиков словами трезвенников. Люди не пьют, люди учатся. И учитель очень жесткий. Он в угол не ставит, он убивает. Из потока выживают процента два-три, не более. И те, кто выжил, дипломами не хвастают, они просто знают больше, чем остальные и дальше учатся. Но и помочь остальным не могут, каждый эту науку сам хлебает полной чашей. А там как бог даст.

Саша обладал потрясающей работоспособностью. Быстро врубившись, что соотечественники не тот материал, на котором можно заработать, он взялся учить английский. По совету Федора купил толстую книгу современного американского автора и стал ее переводить. Завел большую общую тетрадь. В одну колонку записывал незнакомые слова, а они почти все были незнакомы, в другую колонку перевод, потом подворачивал страницу и писал перевод на память, потом опять подворачивал и на память писал английский оригинал слова. Работа нудная, но полезная. Иногда спрашивал Ника о значении слов, где и как они употребляются. Ник потом признавался Федору, что он сам часто не знал значение выкопанных Александром слов.

В изучении любого иностранного языка, особенно разговорных навыков, главное это наглость. Ну, если не наглость, то отсутствие всяких комплексов и стеснений. Так же учатся на актеров. Комплексов у Саши не было совсем. Он мог остановить любого американца на улице и долго, не мигая, спрашивать у того о чем угодно, заставляя вежливого аборигена понимать свой напряженный английский. Абориген не всегда понимал Сашу, особенно когда он использовал слова из книги, значение которых не знал даже образованный Ник, но избежать разговора с фотографом не мог. Если Александр ставил цель − за час поговорить с десятью первыми встречными, то эти десять человек были обречены. Ровно в двенадцать он выходил в парк и пытал свою десятку. Мамаши, которые в это время обычно выгуливали свою детвору в парке, стали исчезать на третий день появления нашего ученика. Через неделю парк опустел. Саша вышел на завоеванную территорию, никого не нашел, запустил в белку шишкой и пошел в торговый центр, где еще собирались люди.

Там он и нарвался на свою судьбу. Это была женщина, некрасивая и активная, как анапская мартышка Маша. Она была не просто женщиной, она была частью сетевой организации «Amway», а значит, в нашем понимании и не женщиной вовсе. Amway, или American Way (американский путь), гигантская сетевая торговая контора, которая поглотила Сашу почти на 10 лет. Начинали они, как обычная торговая сеть, работающая по принципу «door to door», то есть стучали в двери и предлагали купить все, что можно, от туалетной бумаги до вертолета. Лет через десять они так достали обывателей, что те стали им стучать в репу, в ответ на стук в дверь. Почесав эту самую репу, ребята задумались и придумали уникальную сеть-пирамиду, которую уже много лет судит правительство США и никак засудить не может. В основу пирамиды заложено два гениальных принципа – халява и благородство. Халява − чуть ли не основной человеческий инстинкт, наряду с инстинктами размножения и самообороны. У древних иудеев обозначало бесплатное молоко по субботам. Хотя понятия «иудеи» и «бесплатно» лично у меня сочетаются с трудом. Ну да бог с ним. Итак – халява. Наш трудолюбивый Саша был сражен тезисом страшненькой американки, что главная идея организации заключается как раз в том, что делать, собственно, вообще ничего не надо и таким образом можно разбогатеть раз и навсегда. Она даже похорошела как-то после таких слов. Ведь Саша и летел через океан именно за этим, сам того не подозревая. Нужно просто самому подписать договор с конторой, а потом подписать, как можно больше народу. Подписанные счастливцы образуют Сашин «downline», то бишь его команду. Каждый в его команде подписывает следующих, и те становятся не только его личными подписантами, но и Сашиными тоже, и так до бесконечности. И главное мы ничего не продаем – МЫ ПОМОГАЕМ ЛЮДЯМ! Вот оно, благородство! Вот два столпа, которые ласкают слух и душу, работать не надо, а просто помогать людям, и ты богат, и не на какое-то время, а навсегда. Старуха Шапокляк заорала ему из детства – «Кто людям помогает, тот тратит время зря». Практичный Алекс (он теперь для простоты общения стал Алексом) все-таки попытался вытянуть у красавицы, а откуда бабло то, но вместо ясного ответа жеманница состроила глазки, дала визитку и назначила свидание на следующем митинге благородных халявщиков.

В центрифугу ее, суку, в центрифугу бы!

Но было уже поздно. Саша поплыл. Когда он вернулся домой, после роковой встречи, глаза его сильно поголубели, стальной оттенок начал исчезать.

Часть 4

Когда вам надоест читать чужие книги, мои в том числе, садитесь и пишите свою. Перечитывать свое вам будет интересно даже если ваша писанина не вызовет восторга окружающих, а тем паче широкого круга читателей. На мнение этого широкого круга нужно наплевать в первую очередь, если хотите написать действительно что-то дельное. Пишите только о том, что любите или ненавидите, что, по большому счету, одно и тоже. О том, что «может заинтересовать» не пишите никогда. Это только ваше сегодняшнее, если не сиюминутное, мнение. Когда оно поменяется, вам, самое меньшее, станет стыдно. Не стоит тянуть лямку сюжета, легко перескакивайте с одной темы на другую, ибо человек так и мыслит. Сюжет выстроится сам, если вы честны перед собой. Наиболее интересная линия разовьется и заживет самостоятельно. Не напрягайтесь – что легко, то правильно. Самое мудрое вещество в природе – это вода. Вспомните – живая и мертвая. Она одна может пребывать в трех состояниях, в твердом, жидком и газообразном. В том, в котором в данный момент удобнее. Она никогда не потечет вверх и не полезет на гору. Она ее обогнет и победит в любом случае. Человек, на большую свою половину состоящий из этого мудрого вещества ведет себя как дурак, пыжась и преодолевая всякие препятствия, которых на самом деле и не существует вовсе. Сократ посвятил остаток своей жизни тому, чтобы ответить на вопрос: «почему человек, зная, как поступать хорошо, поступает дурно». И не ответил. И никто не ответит. Могу сказать одно — если человек думает, что знает, как поступать хорошо, то, даже поступая хорошо, он поступает дурно. Исключение блаженные и юродивые. Они поступают хорошо, не зная этого.

И завертело Сашу, закрутило. Он ездил на бесконечные митинги, тренинги и петинги. Он видел множество людей, настоящих американцев с горящими глазами, убежденных и уже любящих его, как одного из своих. Ему открылся новый мир, настоящая Америка, где все возможно и все просто. Где стоит только постичь и принять этот мир, и он тоже примет тебя и закрома откроет. Он быстро подписал контракт на год, заплатил несчастные сто пятьдесят долларов и стал одним из них, избранных, посвященных. Он посетил стадион, вместивший десятки тысяч соратников. Он видел человека, который вышел на сцену и рассказал, как он, обычный американский слесарь, пять лет назад подписал этот контракт, вместе со своим другом. Как друг его маловерный через год не стал продлевать контракт, а он продлил. И теперь у него тысячи и тысячи в даунлайн, и единственной его проблемой стало ежегодное заполнение налоговой декларации на страшные миллионы долларов. Немного напомнило сцену из советского фильма «… Вот стою я перед вами, простая русская баба…», но Алекс отогнал видение.

Стадион вмещал более семидесяти тысяч человек и был забит полностью. И все это забитое полностью орало и хлопало. И когда один из выступавших сказал: «Вот там за стенами стадиона они смеются над нами, так давайте дружно посмеемся над ними», то все семьдесят тысяч заржало. Ну, как тут не верить. У Христа в «downline» всего было двенадцать мужиков сомнительной биографии, а тут десятки тысяч. И дружно ржут. А на сцене, сменяя друг друга, чередой идут миллионеры, в прошлом простые слесаря и домохозяйки. И умилился Саша и, вроде, уронил слезу. Хотя про слезу верится с трудом.

Как и когда выключились мозги у человека, поднявшегося на обезьяне и фотоаппарате, продавшего тонны бесполезных вещей на киевской бирже и сколотившем состояние на московском говне? В какой момент поплыл изощренный коммерческий мозг Алекса? Может быть, в тот самый, когда он из Саши превратился в Алекса? Да нет, он шел к этому дню всю жизнь. Он трудился всю жизнь. Я уже упоминал, более устремленного человека я не встречал. Но зачем он трудился? Зачем экономил и даже жадничал? Да вот для этого же — заработать наконец так, чтоб больше никогда, ни за что, ни при каких условиях не работать. Друзья мои, а разве каждый из нас не мечтал о том же? Мечтал, и не возражайте и не придумывайте другие цели добычи денег. Нет, есть, конечно, повседневные задачи — купить еду, одежду, машину, дом. Но это только задачи, и задачи посильные, и очень нужные. Но вот она ЦЕЛЬ – заработать навсегда. Даже не заработать, а как-то получить. Выиграть. Лотерея, казино, клад, наследство – вот она, тайная мечта, наша, и моя тоже, чего греха таить. Но мы давно уже и билеты лотерейные не покупаем и в казино не едем, и клад не ищем, и наследства не ждем. Ну, мечтаем иногда перед сном и засыпаем спокойно.

А Саша не мечтал, он действовал. И когда в Америку ехал – верил. Вот там оно, то самое, там его много этого самого. Он еще не понимал, чего «этого самого», но верил свято. И когда женщину эту, пародию на Машку встретил, еще не до конца поверил, но уже кольнуло. А когда увидел тысячи на стадионе и единицы на сцене, вот тогда и сглотнул самую большую слюну в жизни. Такой слюны не было даже у верблюда соседнего фотографа на анапской набережной. И еще он понял для себя, он один из тех, что на сцене, а не тех, что на трибунах, рядом с ним. И он туда дойдет. Если надо пойдет по головам дружно орущих эмвэевцев. И он начал учиться помогать людям.

Как я уже упоминал, жил Саша в это время у своего друга Федора. С ним он был знаком еще по России, а точнее юга России, а еще точнее Краснодарского края. В то же время у Федора жил Ник Симс, в прошлой жизни Николай Шимановский, пожилой уже американский бизнесмен русского, дворянского происхождения. Помимо Ника, в компании был еще один дворянин, князь Ванечка, потомок старинного княжеского рода Щербацких. С Федором они познакомились в церкви святого Симеона Верхотурского в Калистоге. Церковь эту князья Щербацкие построили практически за свой счет от Русской Православной Церкви за рубежом, получив только благословление. В подвале церкви находилась фамильная усыпальница князей Щербацких. Князь Ванечка учился в Калифорнийском университете в Сан-Франциско и частенько навещал Федора по пути туда или обратно. Описываемые события произошли еще до того, как они чуть не угорели в церкви вместе с Лелей. Ну да не в них, собственно, дело. Они здесь фоном. Здесь все о Саше и о деньгах. Хотя тут все персонажи достойные и внимания заслуживают.

Когда приезжал князь, они с Федором пили. С ними пил и Ник, но долго продержаться не мог и уходил спать после первой бутылки «Курвазье», с которой стартовали друзья. Дальше ребята переходили на «Водку» и «Библию». Почему русский напиток у них сочетался с иудейской книгой, мне до сих пор непонятно, но так было всегда, когда они оставались дома, а не мчались куда-нибудь в алкогольное бессознательное. Саша возвращался домой поздно, дел у него сразу после подписания контракта с дьяволом стало невпроворот. Он уже давно прицеливался к друзьям, в смысле подписать их в свой даунлайн, но, слушая их разговоры, понимал, что они еще очень и очень не готовы.

Вот и сегодня, вернулся он с очередного шабаша, как всегда возбужденный и позитивный, а они сидят, пьют, цитируют и спорят.

− А я не пойму, куда первые делись? – спрашивал Федор.

− От них другая ветвь пошла, вернее другие, − отвечал князь.

− Вы о чем сегодня? – подключился Саша.

Он уже налил себе водки и выпил, не чокаясь и друзей не отвлекая. Он давно принял стиль их посиделок. Тосты они не говорили, просто наливали и пили, иногда чокались, иногда нет.

− Понимаете, Александр, − как всегда вежливо и доходчиво-подробно начал объяснять князь Ванечка, − В первой главе «Книги Бытия» Бог на шестой день уже создал людей, мужчину и женщину. И дал им власть над всем живущим на земле и сказал: «Плодитесь и размножайтесь».

− И что?

− А то, что на седьмой день Бог устроил выходной и ничего не делал, − влез Федор, — «и почил от всех дел Своих», от всех понимаешь? То есть Бог, который реально бог, все, что надо за шесть дней сотворил и «почил от всех дел». В смысле «game’s over» ребята, плодитесь и размножайтесь, а я почил, не царское это дело дальше корячиться. Сами, мол, детишки, сами. А на следующий день появляется «Господь Бог», заметь, уже не Бог, а «Господь Бог». С чего бы это погоняло менять за одну ночь? И начинает «Господь Бог» лабать все, то же самое, на отдельно взятой территории и в меньших размерах. Он посадил всякий кустарник, который еще не рос и всякую траву, которая еще не росла. Ты прикинь, тот, что до него, как бы не доглядел. Все устроил и небо, и землю, и воду, и биосферу, и стратосферу, короче абсолютно все, а про какую-то траву забыл. И про кусты какие-то. Есть у меня мнение и про травку и про кустики, ну да не в этом суть. Бог с ней с травкой, самое интересное – он начал опять лепить людей. И если тот, первый, как богу и положено, без всякого материала просто создал и мужика, и бабу из ничего, из космоса, по образу и подобию своему, и дал им властвовать над всем живущим, то этот, который «Господь», замесил мужика из глины, а через некоторое время увидел, что мужику скучно, усыпил его, ребро вынул и сделал ему бабу.

− И что? – опять повторил Алекс.

− А то, что на хрена их опять создавать, новых?! На следующий день-то? Эти еще не стерлись.

− Погоди, Федя, товарищчь мой дорогой, − князь видимо, пытался докончить мысль сбитую появлением в разговоре Саши, − тут все логично. У этих новых, другие задачи. Вот смотри, − он взял книгу и принялся монотонно читать. Видно было, что это уже обсуждалось, − вот… «и всякую полевую траву, которая еще не росла, ибо Господь Бог не посылал дождя на землю, и не было человека для возделывания земли». Он его создал, для конкретной цели – землю возделывать.

− А ты мне скажи, почему он дождя не посылал? Не мог, что ли? Как так? Все мог, а дождя капнуть, ну ни как. И ему человек нужен, чтоб возделывать? Ваня, ну ведь бред собачий. Если дождя не будет то ты хоть завозделывайся, а ни хрена не вырастет. Он его что из праха лепил каналы рыть и воду ведрами таскать?! А бабу зачем из ребра клонировал? Прах кончился?

− Я думаю, под «возделывать землю» имелось в виду что-то другое. Тут все зашифровано, тут многозначие.

− Послушай, сиятельство, если хочешь спрятать – положи на самое видное место. Не верю я в шифры эти и толкование все от лукавого. Ты же сам говорил, что раньше официальный Ватикан даже запрещал читать Библию без священника католического. Это почему это? Чего это боялись? Что кто-то прочитает и поймет все прямо, так как и написано, без понтов шифрованных?

− Да ты дослушай. Вот где он их поселил? Где рай создал? «И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке», а где на востоке? Не очень понятно. Но вот дальше»10 Из Едема выходила река для орошения рая; и потом разделялась на четыре реки.11 Имя одной Фисон: она обтекает всю землю Хавила, ту, где золото; 12 и золото той земли хорошее; там бдолах и камень оникс». Вот сразу и обозначение места, и цель – золото. И золото, заметь, хорошее.

− И к чему ты это? Опять про Аннунаков?

− А почему нет, Федор? Ведь тут все логично, и все укладывается. Да не доказано, но ведь есть теория, и не на пустом же месте. Я уверен – есть такая планета Нибиру. И сдохнут они без нашего золота. Их озоновый слой крякнет, если не распылять постоянно необходимое количество золота в их атмосферу. Ну, это же физика и химия одновременно, и опытным путем доказано. Чего спорить?

− Я, князь, не спорю, я думаю, что слишком уж у тебя все просто. По земному. У них там нехватка золота, прилетели, наклонировали местных под шахтеров, и давай ребята возделывайте землю и добывайте нам золотишко. И размножаться не забывайте, чтоб было кому возделывать. А чтоб размножаться вам нравилось, мы вам секс придумали. А начнете сильно гомосечить, мы вам потоп устроим или СПИДу насыпим по самые помидоры. Вот я и спрашиваю – а куда первые делись, что по образу и подобию?

− А налейте, Федор Иванович, по полной чаше. Выпью и скажу тогда. Стаканы доставай.

Саше стало скучно. Подписать их в «downline» сегодня явно не светит, а время терять на пустословие он не привык. Тем более раз начались «стаканы» с ударением на последний слог, значит ребят понесет. А завтра вставать рано. У него наметились очередные клиенты, которым пора помогать. Перед сном следовало еще раз прослушать аудиозапись тренинга «как убеждать людей». Весь тренинг, в принципе, укладывался в простую армейскую мудрость: «Не можешь − научим, не хочешь − заставим».

Уже закрывая дверь в спальню, он услышал:

− А первые, Федя, это мы.

Прослушав откровения очередного богатого эмвейца о том, как любого встречного потомка Адама можно подписать в «downline», он снял наушники, расправил кровать и открыл форточку. Спал Саша всегда со свежим воздухом. С улицы он услышал крик Федора:

− Вешайтесь, Аннунаки!

Потом завелась и отъехала машина князя. Ребята выезжали в люди.

Часть 5

Ах, в какое время залетел Саня в ласковые руки эмвеевской мартышки! А время было – весна! Красивый Калифорнийский апрель. Незаметно проскочив дни рождения Ленина и Гитлера, Саша каждый день субботничал на благо ФРС. Не видя ярких красок весны, но чуя носом пряные запахи бесчисленных цветов, он, как мотылек, летал с митингов на семинары, с семинаров на встречи. Мартышку звали Марта, не поверите, случайная прелесть попадания, и она подписала его в свой «downline». Теперь Саша должен быть обрасти своими даунами.

Дело это, как ему объяснили, нехитрое. Ведь люди готовы, они ждут помощи. Нужно только донести до них неразумных нехитрую доктрину системы. А чтоб донести, надо познакомиться. А чтоб познакомиться, надо завести разговор на общую тему. А чтоб найти общую тему, надо проявить искренний интерес, слышишь, Шарапов, искренний. Глеб Жеглов имел бы огромный «downline», родись он в другой стране и в другое время. А как понять, что человека интересует? Да нет ничего проще, Алекс, ступай в любой супермаркет, смотри, что люди покупают, и подсекай рывком. И он пошел. В «Target», по иронии судьбы, название переводилось как – мишень. Огромный магазин, где продавалось все. То есть – абсолютно все. Обученный семинарами и возбужденный Мартой, он, закатав рукава, как немецко-фашистский захватчик, косил из «Шмайсера» очередями, не жалея ни баб, ни детей.

В отделе рыболовных принадлежностей он рассказывал, как однажды поймал в Черном море огромного окуня. Слово «окунь» он запомнил по переведенной книге, а что там, в России, в морях реально ловится здесь мало кто знал. Окуня, так окуня. Саша привлекал внимание акцентом и размахом рук, показывая размер русского черноморского окуня. Люди верили. Россия страна большая, соответственно и окуни там − ни чета местным. В отделе для беременных он с пониманием говорил о токсикозе. В игрушках вспоминал огромные советские машинки из дерева и железа. Рядом с медикаментами болел так, что один раз чуть не вызвали скорую. Я еще раз напомню, Саша был человеком прямого действия. Всему чему его обучили, он верил. Вот только, когда после окуня, токсикоза и аспирина он переходил к Эмвэю, все его новые друзья, рыбаки, мамаши, автомобилисты и прочая публика, разворачивались и уходили. Об этом тоже говорили на семинарах. Да будут уходить, да надо перебрать тонны руды! Не скисать, Алекс! Это руда, еще немного, еще чуть-чуть, и заблестит, засверкает желтый метал реки Фисон!

Через неделю служба безопасности «Таргета» выставила Сашу за двери магазина. Перед этим его сфотографировали и повесили. Теперь он висел на стене с надписью о нежелательности его появления в данном супермаркете. Рядом с другого портрета ехидно лыбился лучший продавец месяца. Разные у людей судьбы. Разные. И следы их на земле непохожи. Хотя суть-то одна.

Вынужден хотя бы схематично объяснить, наконец, систему торгово-финансовой структуры компании «Amway». Ну, основной принцип – халява, мы уже озвучили. В чем она состоит? Как долгие годы внушал Алекс своим подписантам, ничего продавать не надо. Надо помогать людям самим выбирать нужный им в повседневной жизни товар и покупать его как можно дешевле. Само собой весь товар маркирован словом «Amway». Для этого необходимо подписать с компанией годовой договор стоимостью 150 долларов США. Теперь внимание: на момент подписания Сашей годового договора общее количество Эмвеевских подписантов равнялось приблизительно 2 000 000 человек, что суммарно давало владельцам 300 000 000$ чистого годового дохода, минус расходы на бумагу. Красавцы!!! Это не в двери стучать. А общий годовой оборот компании исчислялся уже миллиардами долларов. В принципе ничего нового. На верхушке пирамиды несколько толковых ребят ворочают миллиардами, а внизу носятся миллионы Алексов и рекрутируют следующие миллионы. Вопрос – а почему бегают эти миллионы энтузиастов? А потому, что всем им, якобы, светит тоже подпрыгнуть наверх и наблюдать, как уже под ними носятся миллионы подписанных муравьев и таскают съестное в муравейник, который не случайно строится в форме пирамиды.

Карьерный рост эмвейца обозначается вехами, которые носят названия «Серебряный директор», «Золотой …», «Бриллиантовый …» и так далее. Чем выше рост, тем серьезней кличка, как в индейском племени. Чтобы достигнуть уровня золотого, бриллиантового, нужно набрать определенное количество баллов. Обозначаются эти баллы буквами PV. А чтобы набрать эти Пи Ви необходимо не только подписать следующих оленей, но и купить или продать определенный набор эмвеевского товара. Ага, так значит торговать все-таки надо. Но тебя успокаивают: не парься, главное – это подписать как можно больше людей. А там, как у того простого слесаря на сцене, у кого-нибудь из подписантов выстрелит даунлайн и как покатят продажи, ты даже и знать не будешь у кого, и сколько, но так как это твои олени, то тебе и будут падать постоянно проценты со всех их продаж и покупок. Вот она – халява. Все продумано. Ты же был на стадионе. Живи, да грейся.

Но чтоб заскочить хотя бы на начальный уровень «Серебряного директора» у Саши подписантов сильно не хватало и вожделенные Пи Ви не набирались. Ничего. Есть у нас методы на Костю Сапрыкина. Можно подкупить малехо эмвеевского товарчика и счет пополнить. И завалил Саша Федин гараж туалетной бумагой, бытовой химией, зубной пастой, презервативами и жвачкой. Надо сказать, качества очень хренового. Бумага липла к заднице, а жвачка к зубам. Презервативы, на всякий случай, не трогали.

Саше нужна была работа, срочно и много. Надо было покупать и подписывать, подписывать и покупать. Противоречие момента состояло в том, что чтобы покупать, надо работать и тратить время, но чтобы подписывать нужно тоже время и время свободное. И как это совместить? У Саши получалось. Впрочем, он мало спал.

Один раз Александр нашел работу, которая полностью удовлетворяла всем требованиям новоявленного эмвейца. А дело было так.

В США в то время началась очередная предвыборная компания. Боролись Буш и Гор. Начиналась всеамериканская вакханалия социологических опросов и предварительных голосований. В людных местах, как бельма на глазах, стояли столы демократов и республиканцев, где их приверженцы собирали подписи в поддержку своих кандидатов. Приверженцам платили по-разному. Республиканцы по доллару за подпись, демократы по десять долларов за час. Страна, как всегда, разделилась на два лагеря. И только Саша верный принципу невмешательства во внутренние дела иностранных государств, поступил, как и полагалось русскому бизнесмену. Он пошел к демократам и продался им за десять долларов в час, а потом пошел к республиканцам и продался им по доллару за подпись. Раскладной стол, выданный демократами, ушел в Федин гараж, а стол республиканцев он установил у входа в «Таргет». Вовнутрь ему было нельзя, а снаружи, пожалуйста. Бланки демократов он сразу заныкал в портфель и стал подписывать по доллару за штуку республиканцев. Красавец! Только наш человек мог додуматься за деньги одной партии агитировать за другую. Двойной навар. Потом весь навар улетал в коммерческие лапы Эмвея, а Саша копил Пи Ви, и плевал со своего стула на судьбу и Гора и Буша младшего. Был бы старший, плюнул бы и на него. Общались с ним охотно и за несколько дней до катастрофы, он заманил в свое стадо трех оленей-республиканцев и одного демократа. Не работа, а мечта. Малина. Через неделю его стали узнавать и интересоваться здоровьем. Кофе из «Таргета» ему носил охранник, который его фотографировал. В свободное время Саша ему рассказывал о своем анапском опыте с Машкой и Гошей. В обеденное время приезжала Марта, кормила его сэндвичем, вдохновляла и радовалась успехам. Он убедил ее голосовать за Буша и заработал доллар. На следующий день Марта привела человек десять, и Саша наварил на Буше младшем еще червонец. В сутки он зарабатывал почти 200 баксов, по стошке с партии. Сашины Пи Ви росли параллельно с шансами республиканцев. Потом, когда голоса избирателей пересчитывались вручную, я точно знал, кто определил выбор страны и внешнеполитический курс США на последующие восемь лет. Да, да, ребята, война в Ираке целиком на совести Александра. Буш младший стал президентом, а Саша «Серебряным Директором». Он мог бы стать и золотым, но вмешалась судьба в виде электората демократов. Иммиграция всегда голосовала за демократическую партию, и легальная, и нелегальная. Нет, его аферу не раскусили. Кирдык пришел со стороны, откуда не ждали.

Два нелегала мексиканца решили грабануть инкассаторскую машину. Каждый вечер инкассаторы объезжали всю плазу, и конечной точкой был «Таргет», находившийся последним магазином в ряду. Грабители были и будут всегда. Умные грабители возглавляют банки, глупые бегают с пистолетами. Tе, что с пистолетами всегда пытаются ограбить тех, которые умные. Что интересно, ребята с пистолетами заслуженно пользуются популярностью и любовью всех народов. Еще бы, их кумиры грабят тех, кто грабит их. В девятнадцатом веке было модно грабить поезда. Там всегда был почтовый вагон, где перевозили деньги. В США до сих пор убийство почтальона – федеральное преступление. И до сих пор почтальон имеет право на ношение оружия. Почтовые вагоны уже не перевозят наличность, но привычка грабить что-то движимое с деньгами осталась. Напа, городок, где жили Федор и Саша, был городком маленьким, в основном белым и, следовательно, не шибко криминальным. Экипаж инкассаторской машины состоял из двух человек. Водитель и, собственно, сам инкассатор. За долгие годы работы в тихом, законопослушном городке ребята расслабились, бдительность притупилась. До сих пор непонятно, как мексиканцы туда заскочили и заблокировались, а весь экипаж оказался на улице перед «Таргетом». Непонятно даже зачем они туда заскочили. Ограбления инкассаторской машины всегда строились на том, чтобы выхватить из машины мешки с деньгами и умотать на собственном транспорте. Сама машина легко блокируется при попытке захвата, как изнутри, так и снаружи. А впрочем, мы уже упоминали об умственных способностях грабителей с пистолетами. Будь они поумнее – сидели бы в офисе, а деньги им привозили этими самыми машинами и складывали мешками к ногам.

Итак, два мекса с пистолетами в машине, два америкоса тоже с пистолетами снаружи. Машина бронирована и заблокирована. Дальше все как в кино. Налетели копы с мигалками, окружили инкассаторский броневик и застыли в патовой ситуации. И так же как в кино, между двумя противостоящими силами должен появиться какой-нибудь обалдуй, типа Пьера Ришара, который никому там не в радость, но на ситуацию влияет. Судьба выбрала Сашу. Когда засиренили полицейские машины, а потом прозвучали выстрелы, толпа на площадке перед «Таргетом» кинулась врассыпную и столик вместе с Алексом опрокинула. Рассыпались бюллетени республиканцев, уже подписанные и, соответственно, стоившие по доллару за штуку. В то время, когда толпа избирателей и налогоплательщиков металась по площадке перед входом, под вой сирен, крики и выстрелы полицейских, беспартийный Саша ползал по асфальту и собирал свои доллары. Когда началась бесполезная перестрелка между броневиком и копами, Алекс собрал все анкеты и лег на асфальт, закрыв их грудью. Площадка к тому времени опустела, и он остался один на линии огня, ровно посередине между стрелявшими. Редкий случай, когда героями становятся из жадности. По законам жанра подоспели телевизионщики и, удобно расположившись на крышах минивэнов, принялись снимать и комментировать происходящее. И опять в центре кадра оказался наш герой, сильно похожий на труп с поджатыми под себя руками. Стрельба прекратилась. Полицейские стали убеждать захватчиков если не сдаться, то хотя бы дать медикам возможность оказать помощь пострадавшему. Бандитам лишняя мокруха тоже ни к чему, они согласились. И тут случилось совсем неожиданное. Саша ожил, сел на копчик и стал пересчитывать бюллетени в полной, почти звенящей тишине. Никто ничего не понимал. Сотни очевидцев и миллионы телезрителей молча смотрели, как оживший труп, спокойно пересчитал какие-то бумаги, потом встал и пошел к заблокированной инкассаторской машине. Один, без оружия. Под передним колесом машины лежала пачка подотчетных бюллетеней, которые необходимо было сдать работодателям. Саша все-таки был музыкантом и потому человеком, хоть немного, театральным. Забрав бюллетени, он поклонился, сделал дирижерский жест, мол, продолжайте, и вышел за ленту оцепления. Успех невероятный. А когда вслед за Сашей, вышли и сдались грабители, восторг нации достиг апогея. Толпа аплодировала, люди у экранов плакали и обнимались. А герой исчез. Не из скромности, господа, нет, опять-таки из жадности. Быстро сообразив, что если афера откроется, то ему не заплатят ни демократы, ни республиканцы, Саша сделал ноги.

Да, он жалел потом. Вечером, в узком семейном кругу, с Ником, Федором и князем, после второй бутылки водки, ему вдолбили, что став популярным человеком, он на одних интервью заработал бы больше, чем Буш, став президентом. Но поезд ушел, догонять нет смысла. Пей, бедолага, пей и под пули больше не лезь. Живи и копи оленей.

Иван Жердев

Оставьте ответ

Ваш электронный адрес не будет опубликован.