Ирина Мазура | Один день тревожного лета-2014, или Как я сына в аэропорт провожала

Сохраню в памяти, как адреналиновое воспоминание. Три года тому назад в июле-августе в Израиле шла операция «Несокрушимая скала», которую потом назвали «войной пятидесяти дней».

Все лето, все каникулы провели мы под интенсивными обстрелами…

Самым ужасным и мучительным была в ту пору постоянная тревога за дочь, которая ну никак не хотела сидеть дома. А вот сына-подростка я собиралась в Россию отправить, когда мы еще не знали, что начнется весь этот кошмар. Загодя, еще в марте, купили билет на 9 июля. Так — дешевле. Разумеется, этот день начался с воя «Цевы адом». Вообще-то предполагалось, что в аэропорт ребенок сам поедет, без сопровождения матери. Но не решилась отпустить одного, хотя Ромка мой и противился, мол, не дитя малое. Ну и тронулись. Из Офакима до Беэр-Шевы — на такси, а до аэропорта — на электричке. К слову, в Бен-Гурионе аккурат накануне сирена была.

Ну а нас она оглушила еще в центре нашей деревни. Выскочили из машины, и я… встала, как вкопанная. Психологи говорят, что у каждого — своя, индивидуальная реакция на стресс или опасность. Кто-то мобилизуется, а кто-то — впадает в ступор. Я, как выяснилось, — из тормознутых. Ноги ватные, шага сделать не могу. Таксист с Ромкой схватили меня за обе руки, кляня на чем свет, потащили в первую попавшуюся подворотню. Из нее и наблюдали красочное зрелище полета «Града» и сполна «насладились» рукотворным громом. К счастью, дальше ехали без происшествий.

А в аэропорту — блаженный покой, улыбающиеся жизнерадостные люди и полное отсутствие какой-либо информации о происходящем. В обменнике обнаружила включенный телевизор. Но не новости там смотрели, а футбол.

— Как же так? — говорю. — Ром! Ты глянь в мобильнике, что в стране происходит.

А Рома мысленно — уже за многие тыщи верст. Спокойно так отвечает:

— Мам! Люди и я на отдых едем. К чему нам эти страшилки?

И подивился:

— Такое ощущение, что мы и не в Израиле вовсе находимся, а где-нибудь в Лондоне, где никакой войны нет. Так приятно всё, спокойно.

Но волновался. Во-первых, переживал, как мать возвращаться домой будет. А во-вторых, из-за акцента своего.

— Вдруг, — говорит, — заблужусь я в Шереметьево и не найду свой казанский рейс.

— Да ладно, — говорю, — в московском аэропорту на каждом шагу — указатели на английском. А акцентов там каких только ни слышали… Спросишь в случае чего. Язык до Киева доведет.

— Какая ты добрая, мама! — ответствовал сын, — Хорошо, что не в Донецк!

Всё время забываю, что наши ивритоговорящие дети порой дословно понимают русские пословицы.

С трехчасовым опозданием, но улетело чадо. А я в аэропорту зависла, решила там утра дождаться. Можно было, конечно, к подруге в Тель-Авив заявиться, но побоялась, что чересчур увлечемся лекарством от страха. А дома — дочь. Спит крепко, может, и «азаки» не услышать.

С утренними лучами солнца покидала Бен-Гурион. В окружении путешественников, вернувшихся из дальних странствий. Подумалось как-то: поспешили вы, ребята! Могли бы еще чуток отдохнуть.

На обратном пути компанию мне составила чета, вернувшаяся от родственников из Франкфурта. Под стук колес уговаривали меня не бояться. Мол, по статистике невелика вероятность, что именно на твою голову «Град» свалится. А уж коли не повезет.., ты и сообразить ничего не успеешь, как с ангелами будешь вести беседу.

Ой ли?

Из Беэр-Шевы до Офакима ехала почти в пустом автобусе. Четыре человека: два солдата, молодая женщина, спешащая на работу и я. Как назло, прихватила по дороге сирена. И опять — та же реакция. Ступор. Водитель меня и из-автобуса вытащил, и оземь бросил.

— Что ж ты сделал? — возмутилась после обстрела, — футболка испачкалась.

На что получила резонный ответ, что лучше быть грязным, чем мертвым.

И в родной подъезд вбежала под звуки очередной азаки. Тут и дочь увидела, и жующую в часы бед народных соседку в нарядной пижаме. Недавно дама обнову прикупила, чтобы прилично выглядеть, когда стреляют.

Кстати, Ромка мой до Казани быстрее тогда добрался, чем я — до Офакима.

Ирина Мазура