ВНИМАНИЮ АВТОРОВ И ЧИТАТЕЛЕЙ САЙТА KONTINENT.ORG!

Литературно-художественный альманах "Новый Континент" после усовершенствования переехал на новый адрес - www.nkontinent.com

Начиная с 18 июля 2018 г., новые публикации будут публиковаться на новой современной платформе.

Дорогие авторы, Вы сможете найти любые публикации прошлых лет как на старом сайте (kontinent.org), который не прекращает своей работы, но меняет направленность и тематику, так и на новом.

ДО НОВЫХ ВСТРЕЧ И В ДОБРЫЙ СОВМЕСТНЫЙ ПУТЬ!

Артур Кангин. Г-н Лебезятников & Иоанн Грозный

Biker

1.

Глеб Лебезятников худ и гнут, как породистая борзая. Зрение у него снайперское. Соответствующий борзой нюх. С любимой женщиной он может семь раз за ночь. Больше же всего он любит русскую историю и свое начальство.

— Понимаете, — исповедуется он соседу по лестничной площадке, майору ФСБ Матвею Матюшкину, — все наши беды от отсутствия гибкости. Уперлись рогом, либо демократия, либо диктатура. И ни тпру, ни ну.

Матюшкин нанизывал на вилку соленый рыжик:

— К чему клонишь?

— К высшей исторической справедливости.

— У тебя какая должность в журнале?

— Младший редактор.

— И это в 37 лет?! Надо повышать тебя, Глебушка.

Лебезятников работал в историческом журнале «Любимая Родина». Коньком же его являлся Иоанн Грозный. Царь ему был милей брата. Правда, братьев у него, кажется, не было.

Когда флюиды власти требовали перекоса в демократию, Иоанн в очерках представал поборником европейских свобод. Когда же отчетливо ощущался спрос на ежовые рукавицы, Глеб Алексеевич с теплотой описывал дыбу и Лобное место.

— Тебе бы, милый, стать самим президентом РФ, — целовала его волосатый живот Ася Геллер, константная любовница. — Народ стал бы жить как у Христа за пазухой. Фамилию тебе только надо сменить. Ле-бе-зят-ни-ков! Звучит, согласись, двусмысленно.

— Есть фамилии пострашнее. Например, Жабин.

— А ты бери мою фамилию. Глеб Геллер. Ведь красиво!

— К свадьбе пока не готов. Сначала я должен создать экономическую подушку безопасности.

— С твоим окладом?

— Чую селезенкой, скоро все переменится.

2.

Утром Глеба на ковер вызвал главред В.В. Жабин.

— Вот что, уважаемый, — Василий Васильевич старательно протирал салфеткой для монитора очки, — поступил заказ на разоблачение Иоанна Грозного.

— Не вопрос.

— Ты последнее выступление президента РФ слушал? Ключевые слова — толерантность к инакомыслию.

— Можно понагнать ужасов.

— Только деликатней. Не утрать доверие публики. Многие из них завзятые сталинисты.

— Меня вдохновляет этот идеологический слалом.

— В десяточку! Администрация маневрирует, дабы спокойно пасти и стричь электоральное стадо.

Последнюю фразу Глеб Алексеевич записал в коленкоровую тетрадь. В ней он собирал досье на В.В. Жабина. Не все же старперу сидеть на сытеньком месте. Надо и молодым давать зеленую улицу.

Затем нырнул в мемуары времен Иоанна Грозного.

Как же тогда все свыклись с насилием.

Больше всего венценосец обожал масленичные потехи. Малиновым звоном заливались колокола. Скоморохи дудели в сопелки. А народ перебрасывался отрубленными головами государевых ворогов, будто футбольными мячиками.

Кто же такой Иван Грозный? Вампир и садист, коему запах наживы и крови бередил ноздри? Кто он такой, наконец?

Свел в могилу семь жен. Одну них лично удавил на исходе брачной ночи. И почему-то всю жизнь грезил взять в жены английскую королеву. Дурь какая! Впрочем, нынешняя русская мафия вся в Лондоне.

Трон Иоанна был из чистого золота, высотой в семь локтей. На троне златой шар с золотым же орлом.

Впрочем, сейчас никого золотом не удивишь. Из них унитазы.

Забавней другое…

Иоанн гроссмейстерски точно разыгрывал комедию с отречением от престола. Спрыгивал с трона, заголял брюхо, колотился в истерике: «Не царь я боле! А смиренный раб! Червь позорный!»

Сейчас Лебезятников про него все подробно распишет. Нагонит ужаса. А досье на г-на Жабина надо оттащить домой. Береженого бог бережет. Сокровенная инфа.

3.

Показал досье на главреда майору Матюшкину. Тот помрачнел.

— Значит, народ, он почитает за стадо баранов?

— Типа того.

— Симпатии его к оппозиции очевидны. Гнать его поганой метлой! Только кого посадишь на это место? Ведь и по твоей кандидатуре, Глебушка, есть сомнения.

— Вот как? — гулко сглотнул Лебезятников.

— Слишком уж ты боготворишь вертикаль. Сие подозрительно.

— Христос призывал к любви и всепрощению.

— Это к чему? Религиозную пургу я не приветствую. Да и фамилия твоя подозрительная. Не думал сменить?

— На какую?

— Хотя бы… Иванов. Тогда, может быть, и получишь место.

Ася Геллер радостно восприняла новость.

— Драгоценный, ты будешь богат! А деньги для мужчины — это второй фаллос.

— Бабки меня не волнуют.

— Я же, когда увижу толстое портмоне, так вся теку.

— Экая гадость! Неужели ты такая материалистка?

— Хуже.

4.

Перед Рождеством вызвал Жабин.

— Последняя твоя статья выше похвал! — салфеткой для монитора Василий Васильевич протирал линзы черепаховых очков. — Поступил заказ. Надо написать об укреплении морали во времена Грозного.

— Творилось такое…

— Ты уж исхитрись как-нибудь. Загни поганку.

Сел Лебезятников за свой скромный стол, стал подбирать материалы.

В русской истории не было царя, который перещеголял Иоанна в блудных баталиях.

Ваня насиловал и убивал знатных женщин и девиц, а после отсылал их трупы родителям. Если те возмущались, приказывал вешать дев над обеденным столом. Трупы висели и гнили, пока домочадцы не получали милостивое соизволение схоронить их.

Как же тут извернуться?

Ага! Именно Иван наказывал за распутство с заморскими купцами и дипломатами. Он, как рыцарь, сражался за чистоту русской крови.

Был жесток? Ну, конечно. Как же иначе в лютое Средневековье?

Статью назвал — «Ноев ковчег морали».

Какими только помоями не окатили его после публикации блогеры. Называли холуем Кремля, прихвостнем вертикали, вшивой продажной шавкой.

— Статья твоя, Глебушка, прочитана на самом верху, — облизнувшись, сказал ему майор Матюшкин. — Ты — умница!

— Служу России!

— Фамилию поменял?

— Теперь я — Иванов.

— Так… Есть мнение пересадить тебя в кресло главреда.

— А что с Жабиным?

— Есть варианты. Или отправить на пенсию с золотым парашютом. Или… в дурку. А можно поставить привратником у дверей журнала.

— Последний вариант симпатичен.

— И вот еще что… Решено издать собрание твоих сочинений. И рекомендовать их для изучения в школе.

— Супер! У меня собран трехтомник.

5.

Каждый вечер у Глеба Иванова теперь было преувлекательное занятие. Он раскладывал пасьянс из радужных ассигнаций. Каждую пачечку перетягивал скромной аптекарской резинкой.

— Глебушка, теперь ты полноценный мужик! — расхаживала в голом виде по залу Ася Геллер. — У тебя кроме обыкновенного фаллоса появился ментальный. Когда наша свадьба?

— Перед Пасхой.

В редакции все устаканилось.

— Ловко же вы меня обставили, — метелочкой для монитора обмахивал его плечи В.В. Жабин. — Я не в обиде. Мне время тлеть, а вам цвести.

— Спасибо, Вася.

— Не за что, Глеб Алексеевич.

Перед пасхой его сам президент РФ наградил орденом заслуг перед Отечеством четвертой степени.

— Глеб Алексеевич, — сказала вертикаль в кулуарах, — пора бы вам уже выходить на общественные просторы. Настоятельно рекомендую стать профессором МГУ. Читать лекции на факультете журналистики.

— Разве я против?

6.

Как же Глеб Алексеевич обожает своих студентов.

За год Иванов-Лебезятников защитил докторскую диссертацию о временах Иоанна Грозного. Исторический его трехтомник был переведен на китайский, корейский и язык хинди.

Бракосочетался с Асей Геллер в храме Нечаянная Радость, на Шереметьевской. Ася понесла плод. Дотошные гинекологи утверждают — будет двойня, пацан и девчушка.

Глеб Алексеевич утратил сходство с породистой борзой. Потерял худобу и элегантную гнутость. В походке появилась виповская вальяжность.

— Есть мнение, — в частной беседе говаривал ему президент РФ, — назначить вас министром культуры.

— Не вопрос…

— Вы только приглядитесь к электорату. Это ж баранье стадо! Какую бы поганку я не загнул, рейтинг мой вне конкуренции.

— Я бы вас выдвинул на Нобелевскую премию мира.

— Согласен! Ведь именно моими стараниями мир балансирует на грани термоядерной бойни.

— Есть одна просьба.

— Деньжонок подбросить?

— Деньги меня не волнуют.

— Что же тогда?

— Перевести Ваську Жабина в Министерство Культуры. Пусть метелочкой для монитора обметает там мой костюм.

— Зачем это вам?

— Он у меня вроде талисмана.

— Ага. У меня к тебе тогда взаимообразная просьба.

— Только мигните.

— Хочу стать крестным отцом твоих близняшек.

— Это высокая честь для меня, господин президент.

— Кто, кстати, родится?

— Мальчик и девочка.

— Дуплетом! Новые счастливые граждане свободной России.

Артур Кангин
kangin.ru

Оставьте ответ

Ваш электронный адрес не будет опубликован.