К СОБЫТ�ЯМ НА АТОМНЫХ СТАНЦ�ЯХ ЯПОН��

А. ВО�Н

Еще вчера слышал по радио и телевидению заверения ученых атомщиков западных, а особенно российских и украинских в том, что ничего страшного на атомных станциях не произошло и произойти не может.

Это вам не Чернобыль! С тех пор мы учли ошибки и теперь подобное не может повториться. Там не было конфаймента, а теперь он есть. Взрывы происходят снаружи конфаймента, а ядерный процесс идет внутри и туда этим взрывам не добраться. Ну и т.д. и т.п. В общем, спи спокойно, дорогой товарищ!

А сегодня утром выясняется, что один конфаймент уже расплавился. � бывший главный инженер чернобыльской атомной Штеренберг, у которого брали на Би-би-си интервью вчера и в том интервью он пел это самое «Спи спокойно...», сегодня вновь дает интервью тому же Би-би-си, но теперь дрожащим голосом говорит, что ничего заранее предвидеть невозможно и что за все надо платить.

Еще 5 лет назад я написал небольшую статью под названием «Проекция космонавтики на атомную энергетику», имеющую настоль прямое отношение к нынешним событиям и спорам вокруг них, что позволю себе привести ее здесь почти полностью:

ПРОЕКЦ�Я КОСМОНАВТ�К� НА АТОМНУЮ ЭНЕРГЕТ�КУ
На днях по телевизору была передача о том, как в бывшем Союзе, а ныне в России готовят космонавтов. В частности, как их готовят к так называемым расчетным нештатным ситуациям. Нештатная ситуация — это, вообще говоря, аварийная ситуация, т.е. случай, когда дело начинает идти не так, как оно должно идти по плану. А расчетная нештатная — это значит, что ученые заранее предвидели ее возможность. � учат космонавтов примерно как в инструкции по эксплуатации бытового прибора: если у Вас не открывается задвижка, то попробуйте надавить на напиратель, придерживая одновременно левой рукой отсекатель, а если это не поможет, то...

Но..., сообщили нам откровенно, кроме расчетных нештатных бывают нерасчетные, т.е. такие, каких никто заранее не может предвидеть, а посему и невозможно заранее подготовить к ним космонавтов. � что в реальном полете эти нерасчетные случаются если не чаще, то, по крайней мере, соизмеримо с расчетными по частоте.
Понятно, что такое имеет место быть в любом деле, даже не связанном с техникой. Каждый, кому доводилось планировать и осуществлять чего-либо важное в жизни, знает, что как ни обдумывай заранее все возможные непредвиденные затруднения и способы преодоления их по ходу, все равно может случиться такое, чего никак нельзя было ожидать. Можно подвести под это и научно философское обоснование, но оставим это до другого раза, и так вроде бы ясно.

Но, оказывается, не всем ясно. Ну, если это не ясно кому-нибудь, кто планирует, придя домой с работы, выпить заранее запасенную в холодильнике бутылочку пива и не сознает, что по дороге домой могут случиться нерасчетные нештатные ситуации, то это не беда. А вот когда это не ясно политикам и ученым атомщикам, которые планируют вновь строить атомные электростанции, да еще не только для того, чтобы обеспечивать электричеством свою страну, но и весь мир (как в Украине), то это — беда.
Вот, мол, говорят, в чернобыльском реакторе были такие и такие недостатки. А теперь мы их исправили и уже ничего не может случиться. Это — ложь. Не может такого быть, чтобы ничего не могло случиться. А из-за возможности (всегда) нерасчетных нештатных ситуаций, вероятность которых не так уж мала (как показывает соотношение расчетных и нерасчетных ситуаций в практике космонавтики), вероятность катастрофы при любых реакторах отнюдь не пренебрежима. А вот возможные масштабы такой катастрофы в тысячи и миллионы раз больше, чем в случае тепловой электростанции.
К сказанному в этой статье я хочу добавить только, что заблуждение ученых атомщиков, равно как и генетиков, уверяющих нас в полной безопасности атомных электростанций или ГМО (в тех случаях, когда это заблуждение, а не наглый цинизм, исповедующий: «А после нас хоть потоп, главное чтобы мы успели урвать свое»), основано на незнании или не понимании ими единого метода обоснования научных теорий, выработанного в процессе развития естественных наук, но представленного эксплицитно впервые мной. Этот метод в частности проясняет границы применимости научных теорий. При этом становится ясным как дважды два четыре, что самый блестящий ученый атомщик, может построить атомную станцию более экономную, более дешевую и даже немного более надежную, чем предыдущие, но гарантировать нам, что она вообще не может бабахнуть как Чернобыль и даже во много раз хуже, он не может.

Но незнание и непонимание можно еще простить. Нельзя простить нежелание понимать со стороны тех, кто берет на себя столь большую ответственность перед человечеством, как это делают атомщики, генетики и некоторые другие. Я уже 15 лет выступаю с единым методом обоснования, но до сих пор не смог добиться его нормального, не говоря широкого, обсуждения не только в философской среде, но в академической среде в целом. Хотя я во многих своих работах показываю возможность и важность применения этого метода в самых разных областях.

Особенно прискорбно слышать от тех, кто в свое время уверяли нас в безопасности еще чернобыльской АЭС, а вчера — в безопасности японских атомных, сегодня слышать, что за все надо платить. Это еще когда строили чернобыльскую станцию, вы должны были, ребята, предупредить нас, что за все надо платить, и честно признать, сколько именно платить, чтобы мы сами могли решать, хотим ли мы платить такую цену, за такое удовольствие.