ОЛЕГ КАЛУГ�Н О «ПОЛКОВН�КЕ ЩЕРБАКОВЕ» � ПРЕЗ�ДЕНТЕ МЕДВЕДЕВЕ

Недостаток информации компенсируется интуицией — эта старая истина становится особенно наглядной, когда речь заходит о спецслужбах. � в первую очередь — о связанных с ними политических разоблачениях. Не стал исключением и нынешний скандал — с участием таинственного полковника Щербакова, согласно недавней публикации в газете «Коммерсантъ», рассекретившего (т.е. выдавшего американской стороне) целую сеть российских агентов-нелегалов. Ту самую, что прошлым летом была после разоблачения оперативно отпущена на родину — в обмен на граждан РФ, находившихся в заключении по обвинению в шпионаже в пользу США.

В самом деле, в чем же здесь интрига, и к каким политическим последствиям может привести «дело полковника Щербакова»? Начиная с судеб самой Службы внешней разведки РФ и ее руководства? Вопросы тем более интригующие, что сведения, преданные гласности «Коммерсантом», сразу же вызвали прямо противоположную реакцию. «Для меня это была не новость, я об этом знал в тот день, когда это произошло, со всеми атрибутами», — заявил президент России Дмитрий Медведев. «Сенсационная статья про полковника Щербакова, якобы сдавшего наших нелегалов американцам, имеет все признаки дезинформации», — утверждает журналист Владимир Абаринов на сайте grani.ru.

�так, крупномасштабное разоблачение или запланированный «слив»? С этого вопроса и начался разговор корреспондента Русской службы «Голоса Америки» с бывшим генералом КГБ Олегом Калугиным.

Алексей Пименов: Олег Данилович, налицо две противоположные версии. Какая из них заслуживает доверия?
Олег Калугин: Я склонен в данном случае верить президенту Медведеву. Органы информации, публикующие другие версии, находятся, очевидно, под чьим-то другим влиянием. Но то, что он сказал, дает основание считать историю со Щербаковым подлинной.

А.П.: Можете ли вы припомнить что-либо подобное в прошлом?
О.К.: На моей памяти было несколько случаев побега высших сотрудников разведки и безопасности — как КГБ, так и ГРУ. Но, пожалуй, по уровню этот случай — первый. Этот человек (полковник Щербаков — А.П.) официально проходит как начальник американского отдела спецуправления. А спецуправление — и в давние годы в КГБ, и сейчас, занимается подготовкой нелегальных агентов. � руководит ими — агентами, заброшенными в различные страны и действующими под фальшивыми прикрытиями. Они не представляют никаких дипломатических, торговых или журналистских кругов России. Это — так называемые нелегалы. Я работал в разведке с начала шестидесятых годов. � я бы сказал, что побег такого человека — явление беспрецедентное.

А.П.: Утверждается, что полковник Щербаков выдал тех, кого выслали из США прошлым летом, — Анну Чапман и других. На ваш взгляд, что это за люди, и в чем могли состоять их функции?
О.К.: Думаю, что это был... проект, не получивший дальнейшего развития. Как мы помним, была принята версия, согласно которой задача этой группы состояла в том, чтобы найти и пристроить на государственную службу, — в частности, в Госдепартамент, — своего человека. Когда я прочитал об этом в газетах, мне стало смешно. В профессиональном плане это выглядело не то что наивно, а просто бездарно. В свое время советская разведка, да и другие разведки мира, работавшие в США, находили и вербовали людей — в том числе и в Госдепартаменте. Не используя при этом изощренных способов прикрытия. Они работали под дипломатическим прикрытием, работали торговыми советниками, работали журналистами. � имели выходы на соответствующие федеральные ведомства США. В общем, работали — и иногда у них получалось. Но держать дюжину людей, с тем чтобы одного человека пристроить в Госдепартамент? На мой взгляд, это была просто бездарная потеря времени и финансовых ресурсов. А по сути дела — и человеческих жизней. В некоторой степени отражающая сегодняшнее состояние разведывательного сообщества России.

А.П.: Чем вы объясните такое состояние дел?
О.К.: Я бы назвал это депрофессионализацией. В службах действуют другие параметры. Раньше такого рода деятельность пресекалась руководством разведки. Раньше вопрос был бы поставлен так: зачем вы тратите время и деньги на эту затею? Вы лучше из Госдепа кого-нибудь найдите и попытайтесь его приручить. Повторяю, для профессионала вся эта затея с Анной Чапман выглядит смехотворно. Конечно, может быть, мы не знаем чего-то, что знает ФБР. Это — другой вопрос. Но, судя по сообщениям печати, это просто бездарная работа аппарата разведки.

А.П.: Вернемся к полковнику Щербакову. � посмотрим на эту историю с другой стороны: с точки зрения взаимоотношений спецслужб и прессы. Случалось ли прежде, в советское время, чтобы подобного рода утечки организовывались через прессу? �ли это тоже новое, постсоветское явление?
О.К.: Мне представляется, что это нечто новое. Раньше у нас пресса писала в основном о западных шпионах, подрывающих советскую систему и вербующих наших людей. А вот такого рода публикаций не было. Тем более если речь идет об агентах, действующих за границей: ведь ставится под угрозу их безопасность. То ли это безответственность, то ли кто-то дал утечку и таким образом поставил Россию перед неизбежностью выбора. Видимо, так это и случилось, потому что когда группу Анны Чапман обменяли на группу агентов, сидевших в Москве, президент Медведев тут же принял ее в Кремле, обнял и наградил орденом. Но мне все это представляется не так серьезно, как хотелось бы. Это скорее игры, чем серьезная разведывательная работа.

А.П.: А политическая сторона дела? Все чаще звучат сообщения о том, что в СВР вот-вот полетят головы, и что сама эта служба, возможно, будет расформирована. Точнее — объединена с ФСБ...
О.К.: Я — работник старой школы, когда действовала объединенная служба разведки и контрразведки. У этой системы были большие достоинства, потому что между этими службами было мало противоречий, и разрешались они внутри самого аппарата. А когда появились независимые разведка и контрразведка, появились, естественно, и элементы соревнования. ФСБ, которая, казалось бы, должна заниматься чисто внутренними делами, вдруг стала выходить за границу. СВР тоже занимается заграничными делами, и вот эта двойственность, этот параллелизм в работе, конечно, нежелательны.
Думаю, что в какой-то мере они и привели к нынешним проблемам в разведывательном сообществе России. � не зря идут разговоры о воссоединении, о создании мощного кулака... Где функции будут распределяться одним руководителем. Я — сторонник такого объединения функций. Когда мы разваливали старую систему, мы ориентировались на Соединенные Штаты. Здесь всегда существовали автономная разведка, контрразведка, военная служба, служба перехвата — весь набор. � в России посчитали, что объединенная служба, какой она была в советские времена, может создать угрозу политической стабильности. Что это слишком мощный кулак... � что в разъединенном состоянии они неспособны причинить вред государству. Смысл в этом есть, особенно при неустойчивой политической системе. Какой и была Россия — с тех пор, как развалился Советский Союз.

А.П.: Есть старый вопрос о месте, которое спецслужбы — в разъединенном или объединенном состоянии — занимают (или должны занимать) в структуре государства. Как бы вы охарактеризовали это место сегодня — особенно в преддверии президентских выборов?
О.К.: На мой взгляд, в целом процесс развивается в правильном направлении. Дмитрий Медведев — при всех его, условно говоря, недостатках и несомненной зависимости от премьер-министра — тем не менее, имеет свою точку зрения на то, какое место должны занимать спецслужбы в рамках государственного аппарата. Он не службист, он не из старой школы. Ведь не секрет, что когда Путин стал руководителем государства, до семидесяти процентов кремлевской администрации составляли либо сотрудники бывшего КГБ, либо так называемые агенты, либо источники... В общем, лица, помогавшие органам КГБ.

Такое состояние, очевидно, будет меняться, потому что Медведев не принадлежит к этой старой школе. Отсюда — внутренние противоречия, очевидные уже сегодня. Медведев — за более гражданское государство, он пытается сделать что-то в этом смысле. А старая школа привыкла давать указания: тем, кто не подчинялся, доставляли полоний или еще что-нибудь. � эта школа оказалась сейчас на заднем плане. Россия — в движении. Но сколько оно займет времени, и сколько еще будет жертв на пути к подлинной демократии — это сегодня предсказать трудно.
«Голос Америки»