НЕФТЯНЫЕ СБОРЫ

НЕФТЯНЫЕ СБОРЫ

Решение о так называемом «налоговом маневре» в нефтяной отрасли России было принято на уровне Государственной Думы. Совет Федерации может рассмотреть документ в среду. Обсуждение вопроса велось достаточно давно и непросто – слишком много интересов задевает реформа сложившейся системы налогообложения важнейшей отрасли российской экономики. Чем же была вызвана необходимость этого «маневра», и как он затрагивает интересы предприятий отрасли?

В настоящий момент российская нефтяная промышленность облагается двумя группами налогов – специфическими и общими. Специфические – это налоги, которые устанавливаются на нефть как на уникальный продукт, от объемов добычи которого зависит практически вся российская экономика, в том числе и государственный бюджет, и который обладает очень высокой стоимостью на внешнем рынке (гораздо более высокой, чем себестоимость ее внутренней добычи, очистки и транспортировки).

Общими налогами нефтяная промышленность облагается на тех же основаниях, как и любая другая отрасль добывающей и обрабатывающей промышленности в России, и поэтому платит их стандартный набор – на прибыль, подоходный, на имущество, и производит социальные страховые взносы за своих работников.

Поскольку нефтяная промышленность, наряду с газовой, является донором по отношению ко всей остальной российской экономике, то ее специфическое налогообложение, в отличие от общего, решает не только фискальную задачу исполнения бюджета, но и несколько дополнительных задач. Во-первых, это выравнивания условий добычи нефти на месторождениях разного качества путем изъятия природной ренты. Во-вторых, это изъятие ренты, которая устанавливается в масштабе мировой экономики как разница между внешними и внутренними ценами на нефть. В-третьих, это регулирование структуры выпуска нефтепродуктов на НПЗ. В-четвертых, это регулирование цен на нефтепродукты на внутреннем рынке. В-пятых, это финансирование развития сети автомобильных дорог и – косвенно – поддержание и увеличение спроса на нефтепродукты. И, в-шестых, это инструмент управления межбюджетными отношениями между странами-членами Таможенного союза.

Разумеется, поступления от специфических налогов, выполняющих эти задачи, направляются в доход государства как собственника всех природных ресурсов, находящихся на территории России.

Для решения каждой из вышеприведенных задач используется свой налог. Так, для выравнивания условий добычи используется налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Его базовая ставка устанавливается в абсолютном выражении на единицу (тонну) подготовленной нефти и корректируется на финансовый показатель – цену сырой нефти на мировом рынке с учетом изменения курса рубля к доллару, а также на производственный показатель – степень исчерпанности данного месторождения и величину его запасов. В 2013 году базовая ставка составляла 470 руб./тонна, а с учетом корректировок, которые производятся каждый месяц, общая ставка налога, например, в 2013 году колебалась в интервале между 4854 руб./тонна в апреле и 5742 руб./тонна в августе. В 2014 году базовая ставка составляет 493 руб./т., а после корректировок – в интервале между 6277 руб./т. в марте и 5768 в сентябре.

Кроме того, существуют разного рода скидки со ставок этого налога, которые позволяют нефтедобывающим предприятиям продолжить эксплуатацию старых, почти полностью исчерпанных месторождений или, наоборот, начать эксплуатацию новых месторождений в труднодоступных регионах страны.

Формально этот налог поступает в «общий котел» и используется для финансирования любых расходов государственного бюджета. Тем не менее, его можно использовать и целевым образом – для финансирования геологоразведочных работ. Тогда будет соблюдаться принцип, по которому плательщики этого налога получают в обмен на него новые месторождения и могут продолжать хозяйственную деятельность.

Экспортные таможенные пошлины на сырую нефть и нефтепродукты выполняют сразу несколько задач. Так, с их помощью в доход государственного бюджета поступает разница между ценами мирового и внутреннего рынка. Кроме того, ставки экспортных пошлин на нефтепродукты регулируют предложение топлива на внутреннем рынке. И, наконец, изменяя ставки пошлин на сырую нефть, государство увеличивает/уменьшает загрузку НПЗ, а устанавливая дифференцированные ставки пошлин по видам топлива (светлые нефтепродукты/темные нефтепродукты) государство стимулирует или дестимулирует их экспорт и – косвенно – структуру выпуска продукции на НПЗ.

В настоящее время экспортные пошлины на сырую нефть и нефтепродукты устанавливаются по формуле «60-66-90». Цифра «60» означает ставку пошлины на нефть, которая рассчитывается как 60% от разницы между текущей ценой нефти на мировом рынке и пороговой цены в $182,5. Соответственно, по ставке 66% от пошлины на нефть облагаются все нефтепродукты, кроме бензина; а по ставке 90% от пошлины на нефть облагается бензин.

Эта формула после долгих споров была принята в конце 2011 года, от нее ждали, в первую очередь, облагораживания структуры выпуска нефтепродуктов — то есть уменьшения доли выпуска темных продуктов и увеличения доли светлых. Предыдущая система экспортных пошлин, где ставки на темные нефтепродукты были ниже, чем на светлые, стимулирует, как тогда считалось, производство и экспорт темных (мазут и газойль), а не светлых (бензин и керосин) нефтепродуктов, что существенно снижает эффективность работы российских НПЗ. Поэтому от прежней системы обложения решили отказаться, однако и новая система («60-66-90»), если судить по дискуссиям о «налоговом маневре», надежд не оправдала.

И это не удивительно, потому что ставка обложения бензина в размере 90% от ставки пошлины на сырую нефть, является фактически запретительной и уничтожает все стимулы для увеличения его экспорта. Однако государство было вынуждено пойти на эту меру, чтобы покрыть потребности внутреннего рынка, на котором уже давно существует дефицит бензина. Но при этом ему, само собой, пришлось отказаться от идеи стимулировать экспорт светлых нефтепродуктов.

Еще одна задача, которую должен решить налоговый маневр – строительство новых и реконструкция старых автодорог, поскольку автомобильный парк в России постоянно растет. Так, в далеком 1990-м году на 1000 граждан России приходилось 58,5 автомашины, в 2000-м году – уже 130,5 автомашин, в 2011 году – 242 машины, а на начало 2014 года в абсолютном объеме парк составлял 37 млн. шт.

Основной источник финансирования развития дорожной сети – это акцизы на нефтепродукты, так как при их использовании четко соблюдается принцип – «кто пользуется, тот и платит». Поскольку автодорогами пользуются только автовладельцы, то логично, что они и финансируют их развитие, уплачивая акциз при каждой покупке топлива для своей машины.

При этом, чем выше средняя ставка акцизов, тем больше поступления в дорожные фонды, из которых финансируются дороги. Но, с другой стороны, чем выше ставки, тем меньше спрос на бензин и дизельное топливо, и тем меньше машин выезжает каждый день на эти дороги, снижая нагрузку и уменьшая потребность в их ремонте и новом строительстве. То есть в данном случае ставка акциза одновременно регулирует спрос и предложение и на транспортные услуги, и на автомобильное топливо.

Правительство, балансирующее между необходимостью наполнять дорожные фонды и, в тоже время, удерживать цены на автомобильное топливо от резкого роста и заодно – улучшить структуру его выпуска, устанавливает следующие ставки акцизов на автомобильное топливо.

Наконец, существование Таможенного союза, в границах которого товары в итоге должны передвигаться вроде бы беспошлинно, требует достаточно тонких налоговых решений, особенно в отношении обложения нефти и нефтепродуктов. И вот здесь ситуация становится гораздо более запутанной.

Так, если в отношениях с Казахстаном больших сложностей нет – он полностью покрывает потребность в сырье своих НПЗ собственной добычей нефти, а их продукцией — потребность внутреннего рынка в нефтепродуктах, то вот в отношении Белоруссии (где есть НПЗ, но нет своей нефти) и в отношении Армении (где нет ни нефти, ни НПЗ), проблем возникает предостаточно.

Белоруссия хотела бы получать сырую нефть для загрузки двух своих НПЗ по внутренним российским ценам и без уплаты таможенных пошлин. Однако российский бюджет пока не может делать таких щедрых подарков даже союзникам, поэтому в отношениях стран-членов Союза пошлины все-таки используются — ими облагаются или сырая нефть, или нефтепродукты, поступающие в третьи страны. Соответственно, эти пошлины вносятся белорусской стороной в российский бюджет. Кроме того, белорусские НПЗ обязаны поставлять часть своей продукции в Россию для покрытия временного дефицита топлива.

Для бюджета Армении пошлины на ввозимые нефтепродукты являются одной из важнейших доходных статей, поэтому терять их совершенно не хочется. Но вступление в Таможенный союз как раз для того и происходит, чтобы торговля между странами-членами была беспошлинной и, таким образом, достижение дальней цели – создание общего рынка, осложняется наличием ближней цели – необходимостью наполнения доходной части государственного бюджета Республики.

Уже из приведенного перечня задач, которые решает специфическое налогообложение нефтяной отрасли, хорошо видно, насколько оно запутано и как много требуется времени для согласования интересов всех заинтересованных сторон, если его потребуется изменить. Поэтому неудивительно, что обсуждение вопроса о налоговом маневре в нефтяной отрасли длится уже несколько лет.

Достаточно только указать на один момент, серьезно тормозящий внедрение новой налоговой схемы. Так, по одной из версий, пошлину на экспорт мазута хотели довести до 100% от нефтяной вместо действующей ставки в 66%. Была даже запланирована дата ее введения – 2015 год. При этом предполагалось, что такой рост пошлины вынудит переработчиков повысить долю светлых нефтепродуктов в общем объеме выпускаемой продукции, что поможет лучше насыщать внутренний рынок, а на внешнем рынке продавать больше дорогих продуктов. Но переработчики, как это часто бывает, не успели уложиться в срок и смонтировать установки, на которых мазут перегоняется в более ценные продукты. Поэтому введение новой, повышенной пошлины на мазут серьезно ударило бы по их финансам; и это соображение вынудило Правительство отложить повышение ставки экспортной пошлины. И, соответственно, осуществление «налогового маневра».


Григорий Гриценко
polit.ru