Ч�КАГСК�Е МЕНТЫ

Семен КАМ�НСК�Й

Впечатления обывателя
…В обеденный перерыв часто гуляю в ближайшем лесопарке по асфальтовым дорожкам среди газонов и прудов. Однажды мне навстречу по дорожке движется полицейский «форд»: такое патрулирование — дело, в общем-то, обычное. Машина широкая, нам с ней не разойтись. Я, естественно, схожу в сторону, на травку — это ведь Власть, да ещё и на транспорте, движется мне навстречу…

Синонимом русского сленгового «мент» в Америке является слово «коп». «Коп» — это жаргонный термин, используемый для названия полиции, констеблей, шерифов, сотрудников исправительных учреждений и других правоохранительных органов. Подобное использование слова «коп», вероятно, произошло от английского глагола «cop», что означает «поймать, застать, захватить», или от слова «copper» (медь), так как бляхи шерифов в некоторых городах и пуговицы старой полицейской формы были когда-то сделаны из меди.

В Чикаго нет специальной дорожной полиции. Патрульный полицейский — универсал. Он следит за порядком на улицах и на дорогах. Разбирается с семейными дрязгами и ловит торговцев наркотиками. Мчится по вызову на место аварии и приезжает в магазины, где поймали воришек-покупателей. Если ваша машина застряла на перекрестке, он появится довольно быстро, вызовет автослесаря и «эвакуатор» из ближайшей мастерской, но вначале сам попробует вам помочь. Например, полицейские нередко помогают открыть машину тому, кто по рассеянности забыл в ней ключи и двери захлопнул. Вашу машину полицейские почти никогда не остановят просто так — как в России, «для проверки документов». Для этого должны быть достаточно серьезные причины — нарушение правил, особенно, превышение скорости, подозрительное поведение или тому подобное. Один раз на скоростной дороге меня остановил полицейский — признаю, правильно сделал — вечером праздничного дня (День независимости, 4 июля) потому, что, заговорившись с женой, я забыл включить фары (габаритные огни работали). «Коп» пообщался со мной через окно и, убедившись по моей речи, что я не пьян, отпустил, слегка пожурив за забывчивость.

Одно из моих первых американских впечатлений: два десятка полицейских, гордо и весело гарцующих на холеных лошадях во время ежегодного городского чикагского парада... геев и лесбиянок. К тому же, с каким-то «начальником» во главе и большим транспарантом «Департамент Чикагской Полиции». Многочисленная публика, глазевшая на парад по обеим сторонам центральных улиц, радостно приветствовала их. «� что, эти — тоже?..» — несколько растерянно спросил я у своего попутчика, эмигранта с многолетним стажем. «А то как же!» — хитро улыбнулся он...

Но не следует думать, что встречи с этими парнями приятны. «Силовики» — были, есть и будут силовиками... �, находясь «при исполнении», при всей своей учтивости, держат строгую дистанцию — фамильярностей ни вам, ни себе не позволяют. Сантиментов — тоже. �, конечно, всегда обидно, когда останавливают нашего брата за превышение скорости (ну, всего ж чуть-чуть, каких-то там пять-шесть миль больше, чем положено... торопился, понимаете, на работу... и вообще — все так ехали!) и вручают штрафной «билет», эдак на сотню-другую долларов... Но не вздумайте предложить патрульному взятку — это может закончиться для вас тюрьмой! Полицейскому ваша унизительная взятка не нужна, он получает не очень большую, но вполне достойную зарплату, а, кроме того, хорошо застрахован — и он, и его семья — на случай болезни или, не дай бог, гибели. А это в Америке даже важнее зарплаты. � главное: похоже, что полицейский сам верит в закон, действительно уважает и выполняет его — по-настоящему, не понарошку...
Процесс же оплаты штрафа непрост. За нарушение у вас сразу же забирают права (вместо прав можно предложить полицейскому членскую карточку специального автоклуба, если такая у вас есть, — тогда автоклуб выступает вашим поручителем, и права остаются при вас, но от этого ненамного легче — платить все равно будет нужно). А в штрафном билете (ticket) вам демократически предлагается самостоятельно выбрать себе наказание, обычно из трех вариантов:
1) признать себя виновным и заплатить весьма ощутимую сумму (чеком, по почте);
2) заплатить еще большую сумму и пойти на 4-8 часов (в зависимости от тяжести вашего нарушения) в автошколу, повторять правила дорожного движения;
3) не признать себя виновным и требовать рассмотрения дела в суде.
Первый, вроде бы самый простой, вариант — заплатить деньги и никуда не ходить — на деле оказывается самым плохим. Если вы просто заплатите штраф, запись о вашем нарушении идет в водительскую компьютерную базу данных, к которой имеют доступ страховые компании, и сумма страховки на вашу машину становится астрономической (так как вы теперь признаны нарушителем, а, следовательно, плохим водителем, с повышенной степенью риска для страховщиков). Причем, эта запись остается в вашем деле на долгих три года. При выборе второго варианта — пойти в школу — нарушение с вас снимают, и вашей страховке ничего не грозит, но за штраф вы платите больше и теряете время на прослушивание лекций. Третий вариант — суд — самый интересный для любителей адреналина, почти что азартная игра. Дело в том, что по закону свидетелем вашего нарушения является тот самый полицейский, который выписал штраф. � если в суд по каким-то причинам он не пришел (это бывает частенько, «копы» — занятые люди!), а вы себя виноватым не признаете, то вас... просто отпускают без наказания. � платить ничего не нужно, и права возвращают тут же... Вот лафа, скажете вы! Ну, это на любителя, стоять перед судом тоже не каждому приятно, да и появиться «ваш» полицейский все-таки может в зале суда. � тогда получите своё по полной программе — и штраф, и судебные издержки...

Про «копов» любят шутить, главная тема — полицейская нерасторопность, впрочем, шутки и анекдоты, в общем-то, не злые. Самая распространенная из шуток: подтрунивание над якобы любимым полицейским лакомством — очень сладкими и очень жирными пончиками «донатс» (donuts). Завидев полицейскую машину, летящую по улице с мелькающими сигнальными маячками и оглушительной сиреной, американец сначала быстро и безропотно примет вправо, к обочине, или просто остановится, чтобы пропустить полицию, а потом, вполне возможно, ехидно скажет: « Наверно, свежие пончики в булочную привезли...»

После трех лет жизни в Америке, мы, по примеру других русских эмигрантов, решили переехать из города в пригород — спокойный, чистый, просторный, с хорошими школами. В семье у нас подрастал младший сын и, в первую очередь, нужно было думать о его безопасности и качестве образования. Небольшой таунхауз, купленный в кредит в одном из чикагских пригородов, вполне соответствовал нашим чаяниям. А то, что на работу приходилось ездить неблизко, так это для здешней жизни — норма. Все на колесах, помногу часов каждый день...
Вскоре, к сожалению, мы обнаружили, что не все в порядке в нашей новой обители. По утрам на большой деревянной веранде, пристроенной к нашему дому с заднего двора, стали появляться в немалом количестве разбитые яйца… следовательно — мухи, запах, грязь… Нетрудно было догадаться, откуда яйца попадают к нам во двор: скорее всего, ночами балуется великовозрастный детина из соседской семьи, проверяет нас, новоприбывших, на прочность. При этом, гаденыш, нарочито приветливо здоровается с нами при встрече на улице.
Решились заявить в полицию. Полицейский прибыл на следующий день, полюбовался на следы «преступления», с серьёзным видом подтвердил, что всё это неприятно (как будто мы без него этого не знали), предположил, как и мы, вину того же самого персонажа — и ушел... А разбитые яйца продолжали появляться на веранде с тем же постоянством, особенно, после того, как мы старательно убирали всю эту дрянь, смывая водой из садового шланга. Мы продолжали звонить в полицию, наш знакомый патрульный приезжал еще пару раз — с таким же результатом. Он, правда, проинформировал нас, что уже беседовал с нашим юным соседом, и что тот вообще на контроле у полиции за причастность к наркотикам и хулиганству, но доказать его вину полиция в нашем случае, мол, не может. Вот если б вы видели, как милый юноша это делает, тогда...
После такого рассказа мы всерьёз испугались: когда наш сынишка возвращается днем из школы, дома никого нет. Школьный автобус, конечно, подвозит его прямо ко двору, но дверь-то он открывает сам, и вокруг обычно нет ни души — все на работе. А что если этот самый соседский хулиганистый подросток перейдет с подбрасывания продуктов на прямые действия — испугает или ударит малыша? Вот тебе и спокойная жизнь! � полиция, получается, ничего не хочет делать?
Короче говоря, пришлось решать вопрос самим, пойти на хитрость (ну, прямо, как на родине, где, к сожалению, привыкли надеяться только на себя). Я завел с вредным парнем разговор на улице, возле его дома, и, как бы между прочим, рассказав о проблеме (вот кто-то нехорошо шалит у нас на заднем дворе — кто бы это мог быть, не знаешь?), сообщил, что установил с помощью полиции систему наблюдения и ночного видения, и если кто-то попадется, тому не поздоровится... Полеты яиц прекратились навсегда. А вскоре нашего молодого соседа забрали — и надолго. Видимо, за те дела, которые полиция посчитала более серьезными нарушениями и смогла это доказать. Он и поныне там.
Что ж, хорошо — что хорошо кончается, и будем считать вышеописанное мелкой и нехарактерной проблемой, случившейся с одной, отдельно взятой, недавно приехавшей в страну семьей, не совсем тогда понимающей английский язык и местный менталитет, ведь проблема, по сути, не стоила выеденного яйца (буквально, разбитых яиц!)...
В огромном, 10-миллионном современном мегаполисе, каким является Большой Чикаго (город Чикаго и многочисленные пригороды — бывшие городки и деревушки �ллинойса), правонарушения, безусловно, есть. Как не быть в таком вареве из множества национальностей, различий в воспитании, темпераменте, доходе, культуре! Вон с каким удовольствием описывают в программах теленовостей нападения на банки, стрельбу в студенческих кампусах и в магазинах! Однако, рядовому обывателю преступность обычно не видна, особенно, в пригородах: машины и двери домов не запирают, воровство практически отсутствует, пьяных — нет, с хулиганами — к счастью! — встречаешься крайне редко. Этому способствуют многие положительные общественные факторы, но, что ни говори, в этом и неоспоримая заслуга полиции — не всегда заметная, ежедневная, нелегкая работа... Круглосуточное, очень частое (!) патрулирование по всем улицам, дворам, паркам и торговым центрам, но больше всего — в потенциально криминогенных местах, возле крупных рентных домов, где проживают относительно малоимущие (чернокожее и латиноамериканское население). Проезжая мимо таких мест, действительно, постоянно видишь одного или двух патрульных (кстати, многие полицейские офицеры — женщины), долго и как бы мирно беседующих с обитателями, зачастую — с подростками… Не случайно отделения полиции во многих городах расположены прямо по соседству с большими «высшими» школами («high school») — в таких с восьмого по двенадцатый класс учатся по несколько тысяч детей. Но и у каждой небольшой начальной или средней школы обязательно все время дежурит полиция. � приятно, и забавно видеть, как в любую погоду, перед началом занятий и после их окончания на каждом, даже самом маленьком перекрестке, вокруг школ непременно стоят в специальных, ярко-желтых жилетах волонтеры и полицейские, переводят детей и подростков группами через дорогу, с особой, даже нарочитой четкостью выполняя свои функции.

…В обеденный перерыв я часто гуляю в ближайшем лесопарке по асфальтовым дорожкам среди газонов и прудов. Однажды мне навстречу по дорожке движется полицейский «форд»: такое патрулирование, как известно, — дело обычное. Машина широкая, нам с ней не разойтись. Я, естественно, схожу в сторону, на травку — это ведь Власть, да ещё и на транспорте, движется мне навстречу... С удивлением замечаю, что громоздкая черно-белая машина съезжает на травку тоже, уступая дорогу... мне. Мне ли? Оглядываюсь и убеждаюсь, что никого на дорожке вблизи нет, так что этот маневр патрульный делает именно из-за меня! Я возвращаюсь на дорожку, гордо продолжаю свою прогулку, и, несколько обнаглев, даже руку приветственно поднимаю, поравнявшись с машиной. Полицейский в черной форме и черных очках приветствует меня тоже. Выходит, здесь главный — я?..

Чикаго, 2008
Рисунок Андрея Рабодзеенко