УТОМЛЕННЫЕ СТАРОСТЬЮ
Меняющийся демографический состав населения развитых стран заставляет всерьез пересмотреть отношение к возрасту. Еще пятьдесят лет назад общество не было заинтересовано использовать труд своих граждан в возрасте старше шестидесяти лет. Напротив, социокультурные установки предполагали, что пожилые люди должны освобождать рабочие места для следующих поколений. Сейчас ситуация принципиально меняется и это заставляет общество обратить внимание на тех, кого раньше поспешно списывали в пенсионеры.
Пенсионер, как ни крути, звучит в нашей стране уничижительно. А забота о пенсионерах, как она выглядит в нашем обществе, напоминает заботу о братьях наших меньших. Да, из гуманизма можно для пенсионеров организовать кружок хорового пения, вязания варежек или показать им бесплатный концерт, разослать открытки от имени губернатора. Но мы понимаем, что между нами пропасть, и с одной стороны мы — молодые, прекрасные и полные сил, для которых открыты все возможности, а с другой — они, доживающие свой век.
Однако времена снисходительного отношения к пожилым людям, как «убогоньким», уходят в прошлое. И это не результат гуманизации, а экономическое требование, которое слагается из двух составляющих — изменение демографического состава населения и дефицита кадров.
Новый взгляд на пожилых, в определенной степени, нашел свое отражение в повестке дня международной научно-практической конференции «Старшее поколение в современной семье», прошедшей 20-21 ноября в Нижнем Новгороде в университете имени Лобачевского. Хотя название конференции предполагало достаточно узкий спектр обсуждения проблем старшего поколения, на практике состоявшаяся дискуссия показала готовность изменить отношение к возрасту.
Открыл конференцию немецкий ученый Боссонг Хорст, нарисовавший детальную картину «проблемы старения» в Германии. Германия, как и все европейские страны, столкнулась с проблемой серьезного постарения населения. Согласно немецкой системе пенсионные вычеты ныне работающих обеспечивают живущих пенсионеров, а не пенсию самих работающих. Если в 1991 году одного пенсионера обеспечивали четверо работающих, то в 2006 году их уже стало трое, а к 2030 ожидается, что останется только двое. К 2050 году предположительно большую часть германского населения будут составлять люди в возрасте от 50 до 80 лет. (Сейчас средняя продолжительность жизни в Германии 75 лет у мужчин и 81 год у женщин, возраст выхода на пенсию для всех – 65 лет, но постепенно осуществляется переход на пенсию с 67 лет, при этом большинство оставляет работу в возрасте 63 лет; средняя пенсия — около 1750 евро). Хорст подчеркнул, что изменение демографической ситуации порождает напряженные отношения между поколениями и, возможно, рост скрытого насилия по отношению к пожилым, однако эти данные являются закрытыми. Правительство видит единственный выход в постепенном уменьшении пенсий, которые в середине семидесятых составляли около 50% от зарплаты, а к 2018 году будут составлять около 42%. По его мнению, пенсии снижались бы гораздо быстрее, если бы пожилые люди не являлись огромным отрядом избирателей. Никаких кардинальных решений проблемы в Германии не видят, скорее, надеются, что как-нибудь все утрясется. По мнению ученого в ближайшем будущем немецкие города претерпят существенные изменения – они будут приспосабливаться под пожилое большинство и это может повлечь изменения как в инфраструктуре, так и в культурной жизни.
Инновационные подходы к феномену старости содержались в докладах и российских участников. Так, в выступлении доктора экономических наук, сотрудника Института социально-экономических проблем народонаселения РАН Валентины Доброхлеб был сделан акцент на том, что старение надо воспринимать как естественный процесс, начинающийся практически с рождения, людей надо учить нормально воспринимать возрастные изменения и одновременно учить самосохранительному поведению. О том, что люди у нас абсолютно не нацелены на это говорили чуть ли не все выступающие. По сути Доброхлеб говорила о том, что жизнь человека непрерывный процесс и разбивать этот процесс искусственным образом на продуктивные и непродуктивные периоды неверно. Каждый период может быть продуктивным, надо только и человеку, и обществу уметь извлечь эту продуктивность. В заключение она призвала идти к миру без возрастов, где люди ценны и продуктивны без разделения на работающих и пенсионеров.
Очень интересные данные привел главный специалист-эксперт отдела статистики населения Нижегородстата Евгений Малышев. Они свидетельствуют, что низкая продолжительность жизни в России во многом обусловлена психологическим дискомфортом и дезориентацией. Так, в 1998 году, во время дефолта, резко выросла смертность, причем, среди людей среднего и даже молодого возраста. Пожилое население, дожившее до дефолта, оказалось психологически закаленным. В 2006-2007 годах смертность в Нижнем Новгороде снижалась, а вот в 2008-м опять пошла вверх.
Интересный разговор состоялся на секции «Социальный статус пожилых людей и ресурсность старшего поколения». В ходе ее работы было предложено отменить пенсионную систему и диверсификацию рынка труда, переосмыслив структуру рабочих мест таким образом, чтобы наряду с рабочими местами для молодых сотрудников, появились — с сокращенным рабочим днем или сокращенной рабочей неделей, предназначенные для пожилых людей, учитывающие их специфику.
Участники разговора предложили отойти от нынешней системы выхода на пенсию в определенном возрасте и перейти к идее, что работа — неотъемлемая часть полноценной жизни человека любого возраста и должна варьироваться интенсивностью и продолжительностью. По данным экспертов, возраст имеет несколько измерений: календарное, биологическое, психологическое, социокультурное (что общество ждет от людей того или иного возраста). Сегодня ситуация складывается так, что люди выходят на пенсию (зачастую без всякого желания) по календарному и социокультурному критерию, их биологический и психологический возраст при этом игнорируются. Участники секции предложили, чтобы окончание работы было связано исключительно с биологическим и психологическим возрастом. Календарный возраст не должен играть роли, и общество не должно предъявлять социокультурных ожиданий, что человек бросит работу в том или ином возрасте независимо от своего состояния.
Если посмотреть на это с психологической стороны, то надо отметить, что сегодня человек сначала «умирает» как субъект деятельности, потом как личность и индивидуальность, и в конце концов как индивид — представитель своего биологического вида. А стремиться надо к тому, чтобы человек до конца оставался и субъектом деятельности и личностью и индивидуальностью.
Предложение было с интересом и симпатией воспринято нижегородскими специалистами и, в частности теми, кто работает в сфере трудоустройства пожилых людей. Похоже, идея отмены возраста как дискриминирующей категории имеет хорошие шансы проложить дорогу в общественном сознании и способствовать решению проблемы низких пенсий, социальной униженности пенсионеров, нехватки трудовых ресурсов. По сути — дать возможность десяткам миллионов людей жить полноценной жизнью. В настоящее время даже работающий пенсионер постоянно чувствует свою «неполноценность». Зачастую он работает только потому, что не нашлось помоложе. Причем, трудится в постоянном напряжении, доказывая, что во всех отношениях он такой же, как молодой.
В заключение нельзя не отметить, что на конференции прозвучали интереснейшие доклады профессора Раисы Даниловой — заведующей кафедры социальной работы Поморского университета, которая провела сравнительное исследование ценностей и установок архангельских и финских пенсионеров, профессора Дмитрия Шестакова, приведшего данные о насилии в отношении пожилых в семье, заведующего кафедрой общей социологии ВШЭ Никиты Покровского, представившего видение новых форматов семьи в эру глобализации. Интересна работа социолога из Нижнего Новгорода Натальи Бухаловой, которая проанализировала особенности устройства жизни 28 семейных пар, вступивших в брак в возрасте после шестидесяти лет.