БОБ МАРЛ� НА ЯМАЙКЕ

Созданию образа Боба Марли предшествовали огромная работа и духовный поиск. Кто есть герой, как должен выглядеть художественный образ? Что есть произведение искусства, наиболее полно и точно отражающее саму идею? � результат — родившееся произведение явилось как откровение. В нем присутствуют дыхание гражданской войны, вопль о свободе, о мире. Даже угадываются черты сходства. Множество ассоциаций. Один из «дредов» — не то нимб, не то сердечко любви. Есть что-то колючее и одновременно страстное, есть взлет и есть падение. Не то гитара, не то рука. Очень емкий, яркий и выразительный скульптурно- пластический символ Боба Марли. Все лучшие достижения современного художественного языка нашли в этой композиции свое воплощение. Ярко чувствуется почерк автора. Такого Боба Марли, такого образа героя, такое парадоксальное видение и понимание действительности могло быть только у одного художника — Григория Потоцкого. Наряду с Чеховым и Дали — это одна из ключевых его работ, где гений художника поднимается на ту высоту, где язык образа понятен каждому. Сколько сил было потрачено на то, чтобы доставить эту работу на выставку в «Манеж», в ЦДХ. Как не вспомнить, с каким успехом она была воспринята на праздновании дня рождения Боба Марли в клубе Би2, где на фоне памятника выступали многочисленные группы, исполняющие регги, и легендарный Ли Стретч Перри, который знал Боба Марли, когда тот еще был маленьким мальчиком, увидев памятник, произнес: «Это не только памятник Бобу Марли, который создал скульптор Григорий Потоцкий. Это послание миру о любви и доброте!» Он обещал приехать на открытие памятника Бобу Марли в Кингстоне и дать благотворительный концерт. Вот так все красиво начиналось… Создание работы художником — это как рождение ребенка. Сколько требует сил, средств, времени. А затем художник выпускает его жить… Произведение искусства — это не товар. Это духовная, энергетическая, виртуальная субстанция, созданная Творцом, у которой своя жизнь. Григорий Потоцкий считает, что художнику могут заплатить за труд, но заплатить за работу невозможно, она бесценна. � поэтому художник стремится найти своим работам дом, в котором они могли бы жить...

***
Существуют две реальности — реальность повседневная и реальность та, навстречу которой идет сердце художника-романтика. Когда мы садились в самолет в совершенно свободной стране, в Нью-Йорке, позади оставалась предсказуемость и красота жизни, не омраченная никаким внешним вмешательством. Это та самая ценность свободы, за что все так любят Америку. Самолет летел в Кингстон на Ямайку. Уже несколько месяцев томился в заточении в аэропорту «Боб Марли», о чем художник даже не подозревал. Он предвкушал встречу с мэром города, которая была назначена на два часа дня… Время пролетело незаметно… � вот мы все в терминале. Огромная толпа людей с черным цветом кожи. Редко где можно увидеть европейца. Густая плотная атмосфера ожидания. Хватило ума не стоять в общей очереди, а подойти к дежурному офицеру, сказав, что мы гости мэра. Как ни странно, сработало, нас завели в какую-то комнатушку и поставили визу. На улице нервно ожидал третий секретарь посольства России. По дороге в посольство рассказывал о стране, в которую нас занесло: «Не вздумайте ходить по улицам города без сопровождения днем! А о вечере даже не может быть речи». За окном автомобиля — дома в решетках, колючая проволока, марево, повисшее над городом. Удивительное дело, Россия обычно неприветлива к своим соотечественникам. �, неожиданно, здесь, на этом маленьком острове было чувство защиты. Я на территории России, позади меня Россия. Государство Ямайка не имеет своего посольства в России. А зачем ей? � кто для нее Россия? Да и вообще, вряд ли для местных властей этого островного государства, обретшего свою независимость, есть какие-либо страны, с которыми бы они считались. Посол рассказывал, что как-то премьер-министр Ямайки пригласил всех послов, а сам забыл явиться на прием. Поэтому неудивительно, что, когда мы позвонили в мэрию, узнать, можно ли подъехать, оказалось, что нас никто не ждет, и встречу нужно подтверждать за два часа до прихода. А то, что накануне мы звонили из России и договорились обо всем, перелетев через океан в течение шестнадцати часов, это ничего не значит… Боже мой, а какой чудесный голос отвечал по телефону! Хорошо понимавший по-английски, адекватный, приветливый. � о памятнике все знают, обо всем договорено, и они очень благодарны! Дали точный адрес, куда присылать, а памятник, оказывается в аэропорту. Видите ли, на Ямайке идут выборы. Партия мэра города борется с партией правительства, куда входит и министр культуры. Памятник может получить мэр, а деньги на получение памятника (несколько десятков долларов), может выделить только министр культуры. � пока выборы не пройдут, ни о каких встречах, ни о каких памятниках и речи быть не может.
Памятуя о том, что по городу с нашим цветом кожи гулять не стоит, мы решили пригласить в посольство корреспондентов местных газет. Боб Марли — величина номер один на Ямайке. Ни сто лет назад, ни на сто лет вперед подобной фигуры не было и не будет. �, действительно, журналисты отозвались, дали интервью и на следующий день вышли статьи.
Мы решили посетить музей современного искусства. Оказалось, что коллекция даже интересна. Мы познакомились на выставке с молодым ямайцем, начинающим художником. Он умолял зайти к нему в гости, так как живет где-то поблизости. Каким-то чудом мы угадывали, о чем говорил этот ямаец с горящим взором, и, несмотря на абсолютное нежелание Григория, мне удалось уговорить его пойти в гости. Ведь самое интересное — это люди, как они живут.
…За музеем сразу начиналась территория рынка, такие лица, такую толпу можно встретить только на картинах Босха и Брейгеля. Люди были так оборваны, голодны, в струпьях, что идти мимо них с фотокамерой в руке — это бросать им вызов, это оскорблять их чувства своим чистым видом. Через каждые двадцать метров стояли группы вооруженных полицейских. Пожалуй, это была единственная причина, по которой мы не были тут же истерзаны. Буквально через пятьсот метров стало понятно, что через десять минут мы не дойдем… Мы остановили машину. По городу многие подрабатывают. Эти передвижные средства на четырех колесах настолько разбиты и в них такая духота, что даже представить трудно, как они ездят. Через пятнадцать минут мы действительно добрались до места, но не пешком, а на машине. А дальше пришлось идти пешком. Мы задали вопрос ямайцу, а почему нельзя было подъехать? На что он ответил: «Те, кто здесь живут, никогда в жизни на такси не ездят…» Это он говорил о той машине, которую и машиной назвать нельзя. Такси для них — роскошь. Мы шли мимо какой-то канавы, везде мусор, вонь человеческого общежития. Навстречу вышла женщина с ребенком. У всех такие горящие, красивые глаза. Гимн жизни. Ничем не замутненные, ясные, чистые, глубокие, как у животных. Все живут очень естественно, примитивно. Самое главное — добыть денег на еду. � день удался.
Мы подошли к домику, сбитому из фанеры. Маленькая комнатенка художника с трудом вмещала в себя спальное место. Он начал показывать нам свои картины, которые были свернуты в рулоны под диваном. Оказывается, он слышал о Ван Гоге и мечтал о его славе. Грустно то, что он показывал, было просто мазней. Не было ни природного чувства цвета, ни наивного взгляда на жизнь, а только убеждение, что если мазать кистью по холсту в разных направлениях, разным набором красок, — это гениально и когда-нибудь принесет много денег. Мы не стали его разочаровывать и постарались побыстрее закончить свой визит. Был полдень. Группа молодых людей, стоявших на обочине, напоминали зверьков, высматривающих свою добычу. � добычей был ты, волей рока оказавшийся среди них. Вот это и есть несвобода, когда только насилие государства создает хоть какую-то безопасность. Повезло, остановилось такси. Мы не отпускали от себя этого замечательного мальчика, с тем, чтобы он показал дорогу в посольство. В посольстве мы сделали попытку с ним поговорить. В течение трех часов длился монолог. Он был божественно красив, его безумные глаза излучали мечту и веру. � самым удивительным открытием было то, что переход от любви к ненависти у них совершенно незаметен. � достаточно ему будет решить, что ты враг или жертва, и он поступит как угодно. Очевидно таковы лесные хищники, они добры и игривы, пока сыты. � в любую секунду могут оторвать голову. Пришел корреспондент местной газеты, который пообещал опубликовать материалы о памятнике Бобу Марли и сопровождать нас пока мы на Ямайке. Мы быстро сообразили, здесь деньги — это единственный международный язык, который открывает любую дверь, является языком всеобщего взаимопонимания и абсолютной власти. Уже через час мы были в мэрии и встречались с депутатом, помощником мэра. Он был не таким темным, как все и даже, показалось, в нем что-то испанское. Комнатушка, в которой он нас принимал, с трудом вмещала стол и три стула. На висячей полке стояло несколько книг. Одну из них он снял и подарил нам. Это была его книга о знаменитой местной проститутке. Чувствовалось, как он горд, как он важен… По местным меркам, он был знаменитым писателем. Депутат, как и все остальные, заверил нас в своей благодарности и обещал оказывать полное содействие нашему проекту. Ощущение, что говоришь с марсианами. Они совершенно не отвечают за свои слова, и все что ими сказано, не факт, что будет когда-то исполнено. Вся местная власть боролась за власть. Посол России четыре месяца не мог добиться встречи с министром культуры — она все время в отъезде. Мы приняли решение ехать в музей Боба Марли, где и провели весь день. Директор музея милая, открытая, по-европейски образованная женщина. Она приняла участие в нашей судьбе и предложила организовать встречу с министром культуры. Они были школьными подругами. Музей Боба Марли — это дом с большим двором, в котором он жил. Слева, в глубине, под навесом стоит совершенно разбитый «лендровер», у которого мы сфотографировались. В центре — натуралистический памятник из пластика — Боб Марли с гитарой. Фотографически похож. Везде плакаты и диски. Неожиданно, на роскошной черной машине приехала вдова Боба Марли Рита с внучками. Они мило улыбались, фотографировались, благодарили. Один из сыновей Боба Марли живет в Лос-Анджелесе и как певец преуспевает. Рита Марли тоже продолжает выступать. Мы рассказываем, что из России мы прислали памятник Бобу Марли в подарок Ямайке и что этот памятник сейчас находится в аэропорту и его нужно забрать, просим принять какое-то участие в этом проекте. «Да, конечно!» — отвечают они. � сразу делают вывод: раз мы дарим памятник, не могли бы мы дать им денег на некие благотворительные цели? Они понимают и слышат только одно — чтобы дали денег.
Боб Марли пел в своих песнях: «мы, черные, прошли путем Христа, с тем, чтобы построить новый мир на базе любви и прощения». Это удивительное прозрение, это божественное наитие, которое предопределяет развитие будущего, наверное, так и осталось за чертой понимания его жены и детей. Для них он — лишь источник дохода. Поэтому каких-либо надежд на то, что она будет помогать проекту, не осталось. Единственный светлый луч — это директор музея, которая действительно организовала обещанную встречу. Ее подруга, министр культуры, специально прилетела с другого конца острова. Высокая, под два метра, дородная дама. Когда художник с ней обнялся, одна ее грудь легла ему на голову! Все рассмеялись, и это как-то разрядило обстановку. Состоялась торжественная передача памятника по бумагам. Красивые листы с печатями… Торжественные подписи в присутствии посла России на Ямайке В. Зотина и даже легкий фуршет из нескольких чашечек кофе, что особенно важно. Ведь это требовало каких-то затрат. Все прошло в торжественной обстановке, согласно протоколу, официально. Казалось, что все решено, но прошел год, прошли выборы. Победила партия мэра, но памятник Боба Марли так и остался в аэропорту. � по-прежнему вполне адекватный голос отвечает по телефону: «Все в порядке, на следующей неделе вопрос решится».
В общем, наша иллюзия поделиться чем-то важным и нужным пролилась вчерашним дождем, оставившим лишь легкий аромат невысказанной печали и свежести. Остались интервью в газетах, встречи с семейством Боба Марли и томящийся в среди прочих грузов Боб Марли.
Как сложится судьба Боба Марли на Ямайке? Неизвестно. Ведь какому-то бюрократу или служащему аэропорта, случайно нашедшим ящик с памятником, он может показаться грудой хлама. Современное искусство, как китайский иероглиф, наполнено величайшим художественным смыслом, который доступен только посвященным.
Ольга БАРЭ, арт-директор галереи Григория Потоцкого

На фото.
Вдова Боба Марли Рита, внучка. Кингстон 2007.
Памятник Бобу Марли.