АМЕР�КА ВЫСТАВЛЕНА НА ПРОДАЖУ

�так, Америка выставлена на продажу. Кто не верит — спросите министра финансов Генри Полсона.
Видя, в какую яму рухнула американская экономика, Полсон четыре дня проездил с протянутой рукой по Ближнему Востоку, выискивая инвесторов, готовых нас из этой ямы вытащить. В частности, Полсон встречался с руководителями �нвестиционного управления Абу-Даби — крупнейшего в мире «фонда национального благосостояния» с активами примерно на 875 миллиардов долларов, всячески убеждая их покупать американские компании.
Всем известно, что американское правительство уже не раз в кризисные периоды пыталось залезть в самые глубокие карманы мира. Сотню лет назад Дж.П. Морган стал идолом всея Америки после того, как одной левой вытянул финансовые рынки из биржевой паники 1907 года.
Но сегодня мы наблюдаем кое-что новенькое. На сей раз наши экономические проблемы зашли настолько далеко, что ресурсов пары-тройки супербогачей или инвестиционных фирм просто не хватает, чтобы их решить. Финансовых сил на расчистку этих авгиевых конюшен хватит только у самых богатых стран мира. � поэтому Полсону волей-неволей приходится обивать нефтяные пороги роскошных дворцов разнообразных арабских эмиратов — от Катара до Абу-Даби, выпрашивая вспомоществования.
Это фактически возврат к самым неприкрытым формам экономической глобализации — при том, что сущность всемирной экономики уже кардинально изменилась. Сегодня реальной властью в международных финансах обладают не институты, корпорации или частные инвесторы, а богатые страны. � финансовыми мускулами этих стран, которыми они не прочь поиграть, как раз и являются те самые «фонды национального благосостояния» — ФНБ.
Фактически ФНБ — это что-то вроде паевого фонда, инвестирующего излишки капитала, генерируемого каким-либо регионом или государством. Первый такой фонд был создан в Кувейте еще тогда, когда он был британской территорией — после Второй мировой войны, только начиная переговоры о независимости Кувейта, шейх Абдалла ас-Салем ас-Сабах попросил британцев помочь ему в образовании фонда, через который можно было бы вкладывать кувейтские нефтяные прибыли. Сегодня под управлением �нвестиционного совета Кувейта (Kuwait Investment Board), со временем переименованного в �нвестиционное управление Кувейта (Kuwait Investment Authority), скопилось около 250 миллиардов долларов, и это также один из крупнейших инвестиционных фондов мира.
Когда разваливалась Британская �мперия, ее правительство создавало подобные фонды для многих своих территорий и колоний (свой экспортный товар был даже у островов Кирибати — островитяне получали большую прибыль, продавая в качестве удобрения птичий помет). Другие страны, в которых тоже росли экспортные поступления, сами стали создавать подобные фонды: это Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Норвегия, Россия, а также Китай, Сингапур и Южная Корея — страны с высокопродуктивной экономикой, тоже дававшей им значительный избыток капитала. Тем не менее, на международной финансовой арене ФНБ стали серьезными игроками лишь недавно.
В 1990 году в общей сложности все ФНБ контролировали активы на сумму 500 миллиардов долларов. Сегодня эта цифра составляет 3,5 триллиона. Для сравнения скажем, что это больше, чем сумма всех активов, контролируемых всеми хеджевыми фондами мира. А к 2012 году, по оценкам Международного валютного фонда, под управлением ФНБ будет находиться уже до 10 триллионов долларов.
Если попытаться одним словом объяснить почему, то такое слово есть — «нефть». Если в 2002 году баррель нефти стоил менее 25 долларов, то сегодня он стоит уже более 125; соответственно растут и объемы средств в фондах нефтяных стран. В обозримом будущем эта тенденция вряд ли изменится.
Сила ФНБ особенно ярко проявилась, когда у нас начался всем известный ипотечный кризис. Влив в проблемные банки десятки миллиардов долларов, они фактически спасли международную финансовую систему. Например, корпорация Citigroup привлекла у консорциума ФНБ из Абу-Даби, Кувейта и Сингапура 20 миллиардов; банк UBS продал своих акций почти на 10 миллиардов сингапурскому фонду, которому теперь принадлежит 9 процентов всего банка; Merrill Lynch приняли инвестиций от ФНБ Кувейта, Сингапура и Южной Кореи на 11 миллиардов; не выдержал даже банк Morgan Stanley, которому пришлось взять 5 миллиардов долларов у китайского фонда.
С одной стороны, эти инвестиции действительно помогают всем ключевым банкам удержаться на плаву, то есть стабилизируют глобальные финансовые рынки. С другой — рост влияния ФНБ на нашу экономику не может не вызывать вопросов. Чем больше будут расти ФНБ, тем большие куски мирового бизнеса они смогут контролировать — что означает, что существенные доли в компаниях таких важных отраслей, как компьютерная, аэрокосмическая и биотехнологическая, будут принадлежать им, а фактически — правительствам иностранных государств, под контролем которых находятся сами ФНБ.
Еще несколько месяцев назад, на Всемирном экономическом форуме в Давосе, бывший министр финансов Лоренс Саммерс (Lawrence Summers) заявил, что подобные инвестиции заставляют задаться «серьезнейшими вопросами». Особенно его беспокоило, что совершенно невозможно распознать, зачем другое государство вкладывает средства в важнейшие отрасли нашей экономики, и не преследует ли оно при этом каких-либо политических целей.
Чтобы снять подобные вопросы, специалисты Международного валютного фонда пытаются сейчас разработать для ФНБ «этический кодекс», принятие которого будет предлагаться на добровольной основе. Сами фонды, несмотря на то, что Абу-Даби и Сингапур подписали с Министерством финансов США соглашение о прозрачности и деполитизации инвестиций, относятся к этой идее без энтузиазма.
Но дело не только в этом — ведь на практике рост влияния ФНБ вызывает к жизни вопросы даже более неприятного свойства. Каково будет дальше американцам, если решения, затрагивающие наши рабочие места, наши ипотечные, образовательные и прочие займы, будут приниматься в конечном счете правительствами иностранных государств? Что будет, если мы настолько «сдадим» контроль над собственной экономикой?
Самое плохое, что мы не знаем, что будет. � поэтому самый важный вопрос — он вообще в другом: не получится ли так, что лекарство от ипотечного кризиса окажется хуже самой болезни?
Эрик Дж. Вайнер — автор книги «Оно не тонет: Новейшая история Уолл-стрита без купюр из уст банкиров, менеджеров и сволочей, которые все это и устроили» (What Goes Up: The Uncensored History of Modern Wall Street as Told by the Bankers, CEOs, and Scoundrels Who Made it Happen).

Los Angeles Times, Перевод Inopressa