РОСС�ЙСКО-АМЕР�КАНСКАЯ ПОЛ�Т�КА

Посол Стивен Сестанович (Stephen Sestanovich), старший научный сотрудник Совета по Внешней Политике (Council on Foreign Relations), в Администрации президента Билла Клинтона — специальный советник Госсекретаря США по государствам бывшего СССР.

— Существует мнение, что после встречи президентов Буша и Путина началось «потепление» отношений между США и СССР, несмотря на то, что никаких формальных соглашений подписано не было. Появились ли у Москвы и Вашингтона шансы урегулировать спорные проблемы, такие, как размещение систем ПРО в Восточной Европе, вопрос о Косово и т.д.?
— Я думаю, что встреча в Кенненбанкпорте показала, что ни та, ни другая сторона не была довольна тоном двухсторонних отношений, которые развивались на протяжении последних нескольких месяцев. Все началось с известной речи Путина в Мюнхене. Сама по себе она не была столь важной — просто накопились разногласия по целой серии проблем. В настоящее время два президента не разрешили ни одной из этих проблем, но они заявили, что готовы подходить к работе с ними в несколько ином ключе.
— По вашему мнению, это не просто дипломатические фразы, но реальный поворот в политике?
— Трудно сказать. Заметно появление, так называемой, «ядерной основы» в американо-российских отношениях. Если посмотреть, где Россия и США наиболее тесно сотрудничают и где достигают наибольших успехов, то станет очевидным, что это «ядерные» вопросы. После встречи в Кенненбанкпорте Сергей Лавров и Кондолизза Райс объявили о намерении начать переговоры о стратегических ядерных вооружениях в связи с истечением сроков действия Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СТАРТ-1). Был достигнут компромисс по, так называемому, «соглашению 123», позволяющему создать правовые рамки для сотрудничества по гражданским проектам ядерной энергетики.
Существуют ядерные проблемы, которые немного более сложны. Это, например, вопрос о санкциях против �рана в Совете Безопасности ООН и проблема противоракетной обороны. Удивительно, насколько повестка дня русско-американских отношений ныне завязана на ядерных вопросах.
— Многие американские специалисты по России негативно воспринимают действия Администрации Буша в отношении России. Ваш комментарий?
— Комментарии Буша на саммите показали некоторое отступление от проблемы российской демократии и внутреннего политического развития России. Буш, по существу, говорил: «Да, в России не все прекрасно, но давайте двигаться вперед».
Есть также вопрос о российской риторике последнего времени. Путин действительно занимал агрессивную позицию. Вспомните его сравнения США с «Третьим Рейхом», обвинения в создании однополярного мира, заявление, что американская политика во Вьетнаме была не лучше, чем сталинские чистки. Президент Буш был бы полностью прав, если бы спросил у Путина: «Как я, вообще, должен к этому всему относиться?».
Но я думаю, что русские пришли к выводу, что своими действиями они изолировали себя. Одно дело — управлять успешной пропагандистской кампанией. Совсем другое — занять агрессивную позицию и обнаружить, что внезапно люди начинают Вас избегать. Я не думаю, что в Москве сочли результаты этой интенсивной риторики особо успешными.
Я был поражен результатами опроса, недавно проведенного исследовательским центром Pew Global Attitudes Project. Мало кто обратил внимание на то, как относятся разные страны мира к России. Вопреки утверждениям Кремля, что озабоченность действиями России выражают исключительно страны Балтии и Польша, имидж России ухудшился в странах, с которыми Москва рассчитывала иметь хорошие отношения. Уровень нелюбви к России в Германии и Франции выше, чем в Польше. Россия сдержала свою антиамериканскую риторику не потому, что об этом заявил президент Буш, а потому, что она осознала, что подобные действия не срабатывают.
— В скором времени в США и России появятся новые президенты. Как это может отразиться на двусторонних отношениях?
— Совсем недавно мы видели, как президенты России и США находились на грани риторической конфронтации, а потом воспользовались случаем удержаться от нее и попытались показать, что возможно совершить прорыв в решении конкретных и важных задач. Вопрос заключается в том, будут ли новые президенты продолжать действовать в схожем стиле или их отношения приобретут более спорный характер?
Мне кажется, что новый президент России, если он посмотрит на опыт последнего года, увидит, как легко ухудшить российско-американские отношения. Поэтому, вероятно, в этой сфере он сможет добиться больших успехов, чем Путин. Путин поужинал с Бушем, но чего он реально добился, если говорить о конкретных соглашениях? Пока трудно сказать. Вполне возможно, что новоизбранные президенты постараются укрепить отношения не семейными ужинами и добрыми чувствами, а конкретными договоренностями.
Открытым остается вопрос: насколько это будет просто сделать, поскольку проблем накопилось так много. С другой стороны, когда существует столь много расхождений во мнениях, возникает много возможностей улучшить ситуацию.
— Отмечается, что в последние годы в России усилились антиамериканские настроения. Как это может повлиять на двусторонние отношения?
— Мне всегда нравилась мысль, что в России во время президентских избирательных кампаний обычно много внимания уделяется созданию «образа врага». В 1999 году чеченцы были очень удобным врагом. В 2003 и 2004 годы врагами, кажется, были олигархи. Заметно, что в новом избирательном цикле таким врагом становится Запад.
Я сомневаюсь, что это является проявлением какой-то глубокой подсознательной враждебности российского общества к Западу. Мне это явление кажется отрежиссированным. Когда Кремль указывает, что требуется проводить более враждебную линию по отношению к Западу, российские СМ� начинают производить подобные статьи и телесюжеты. После обеда президентов в Кенненбанкпорте, как мне кажется, на некоторое время тон высказываний российских СМ� и политиков о Западе будет более сдержанным. А будущее будет зависеть от предпочтений Кремля.
— Россияне часто упрекают американских экспертов по России и СМ� в том, что они рисуют неверную картину событий, происходящих в России, концентрируясь на негативе. Что вы можете на это сказать?
— Не только специалисты по России, но американцы в целом, вся наша внешнеполитическая элита все время сталкивается с критикой такого рода. Нам говорят, что мы опасаемся российской мощи, что мы препятствуем возрождению России, что мы желаем видеть Россию обессиленной, как в 1990-е годы. В общем, американцы не понимают эту критику по нескольким причинам.
Главная из них, заключается в том, что мы уже видели, что значит «слабая Россия». Мы знаем, как сложно эффективно сотрудничать со слабой Россией — Россия не являлась ценным партнером для США в 1990-е годы. Российские внешнеполитические специалисты и публицисты создали миф о российской «подчиненности» Западу в 1990-е годы. Однако, я помню это время немного иным. Я помню, как сложно было достигать компромиссов по вопросам �рана, �рака, Косово, противоракетной обороны… Российские представители нам тогда объясняли, что, мол, «мы обессилены, нам нужно лишь как-то показать, что мы еще полностью не исчезли…».
Американцы очень желают иметь партнера в лице России. Но здесь вопрос не столько в том, сильна Россия или слаба, а в том, как мы определяем наши интересы и сможем ли мы с помощью этих определений эффективно сотрудничать.
Что беспокоит американскую сторону во внешнеполитической риторике России в последние несколько месяцев, так это то, что Кремль нам дает понять, что для российской элиты несогласие с Западом является благом само по себе. Это означает, что какой бы Россия ни была — сильной или слабой — отношения с ней будут проблематичными. Однако я считаю, что представители российской власти, в конечном итоге, придут к выводу, что такой настрой все-таки не в их интересах. Может быть, мы увидели первые признаки этого на недавнем саммите президентов.
Это был бы оптимистический сценарий. Безусловно, также возможно, что в дальнейшем мы увидим попытки сконструировать более жесткую российскую внешнюю политику. Маловероятно, что эти попытки увенчаются успехом, также маловероятно, что подобная политика будет вестись долго. Однако, в любом случае, на некоторое время она может привести к отдалению России от Запада и к увеличению подозрительности в двусторонних отношениях.
— Какой страной Россия может стать через 15—20 лет?
— Очень сложно прогнозировать на такой долгий срок. Вероятно, что Россия станет больше похожей на современную европейскую страну, однако существует еще много преград на пути ее трансформации. � не стоит забывать, что часто такие изменения занимают больше времени, чем ожидается изначально.
В 1990-е годы американцы считали, что Россия сможет быстрее приспособиться к разрушению старой советской системы. Я часто повторяю, что мы всегда ошибаемся в предсказаниях о том, куда идет Россия, потому что мы наивно считаем что, происходящее сегодня будет продолжаться и в будущем.
Сейчас люди заморожены путинским режимом. Они предполагают, что найдена успешная формула развития страны, которая будет работать еще 10—20 лет или даже, как говорят некоторые сторонники Путина, 70 лет — так, например, правила одна партия в Мексике. Но этот сценарий маловероятен.
Внешнеполитическую ориентацию США через 20 лет также сложно предсказать. Да, у нас есть основа для сотрудничества, она в интересах обеих стран, но надо быть очень самоуверенным, чтобы заявить, что через два десятилетия президенты обоих государств захотят воспользоваться этой основой.
— Какой бы совет вы могли бы дать президентам России и США?
— Накопленные разногласия прошлого года создали повестку дня для работы президентов. Пусть они сосредоточатся на решении этих вопросов.
Мы должны пройти через цикл политической последовательности в обеих странах. Больше всего угрожает будущим двухсторонним отношениям попытка России определить свои интересы на основе того, что можно отвергнуть и забраковать в российско-американских отношениях в течение последних 15-ти лет.
Но не стоит забывать, сколько хорошего было создано в наших отношениях за этот период. Нам не надо строить ничего нового пока мы не воспользуемся существующими институтами и структурами. Я приведу один пример: недавно Путин заговорил об обсуждении проблемы противоракетной обороны на уровне Россия — НАТО. �менно это предложение США делает России в течение уже десяти лет. Если Президент Путин согласился сотрудничать в этом вопросе, возможно, мы наконец-то встали на правильный путь.

Washington ProFile